Бежит к рассвету река

Объяснить Ольге свои фантастические переживания я даже не пытался. Слова в полной мере бессильны передать лихорадку пылкой влюблённости, наслаждение вязкой осенней тоской, экстаз беспричинного гнева или душевный оргазм мстителя, каким бы красноречивым и поэтически одарённым не был рассказчик. Заикаться же о постепенном исчезновении своей личности, вместе со всем набором привычных чувств и устоявшихся представлений, было бы вовсе глупо и, по крайней мере, жестоко по отношению к супруге, которая, несомненно, заподозрила бы тяжкий душевный недуг. Пришлось использовать убогий арсенал своих прежних повадок и вести себя соответственно ожиданиям во избежание неприятностей.

– Помню рассказы о том, как в детстве ты мечтала стать доброй феей и помочь каждому бродячему животному найти своего хозяина, – сказал я, отхлебнув остывающий чай.

– Грандиозные мечты времён средней группы детского садика! Было такое. Позже волшебство потихоньку начало уходить из моего мира, и я согласилась на обычного ветеринара. А потом, в младших классах, когда поняла силу денег и преимущества красивой жизни, захотела выучиться на модного модельера, которых тогда приглашали во все ток-шоу. Но с какого перепуга ты вдруг вспомнил об этом?

– Так, ни с того ни с сего в голову пришло. Знаешь, Оль, по-моему, желание волшебным образом кому-то помогать было самым естественным твоим устремлением. Впоследствии, с взрослением, пришлось вносить изменения в мечту, подстраиваясь под жёсткие законы реальности, вытесняющей твой сказочный мир на обочину сознания. В итоге тебе пришлось полностью принять навязанные правила игры и, по сути, сдаться.

– Вы как всегда правы, Капитан Очевидность. По-другому ведь и быть не могло.

– Спорное утверждение. Думаю, если бы безусловная вера в сказку не пошатнулась, то для другой картины мира вряд ли нашлось бы место в сознании, и ты бы обязательно стала феей.

– Если бы мои детские представления не менялись с взрослением, у меня была бы явная задержка умственного и интеллектуального развития. Интересно, заинтересовала бы тебя такая девушка?

– Во вселенной феи вряд ли существуют такие диагнозы и даже понятия.

Милая чушь, которую мы несли длинными вечерами, почти никогда не была реальной попыткой кого-то из нас доказать свою правоту или прояснить обсуждаемую тему. Она сама по себе являлась для нас упоительным священнодействием, привилегией двух тонко чувствующих друг друга сердец, наградой за нашу давнюю случайную встречу и, что куда важнее, за стоическую готовность Ольги без конца принимать мои странности и пороки с самообладанием укротительницы диких животных. Теперь, когда мне стала совершенно очевидна бессмысленность произносимых слов, общение парадоксальным образом сделалось легче и естественнее, окончательно выйдя из тесных рамок обсуждаемой ерунды на простор духовного соприкосновения.

– Ты уснул что ли? – проворчала Ольга, пристально взглянув на меня.

– Почему уснул? Просто задумался на секунду и потерял нить твоих рассуждений, – зачем-то стал оправдываться я.

– Глубокие рассуждения со вспышками озарений больше по твоей части, – поддела она меня. – Я говорю, Лиля пишет, что сейчас зайдёт к нам. Ну, та, у которой Новый год когда-то встречали. Помнишь?

– Помню, конечно. Как такую одарённую девушку забыть! Она пела под гитару песни больше часа, прежде чем за стол пригласить.

– Она исполняла свои стихи, переложенные на музыку, часть которых, кстати, опубликованы на городском портале.

– Господи, ну почему я не знал об этом тогда! Может, новогодний концерт Лили не показался бы мне пыткой! Посуди сама: переслушать натощак её поэтическую тетрадь от корки до корки под аккорды расстроенной гитары, косясь в то же время одним глазом на стол с водкой, закуской и салатами. А возле него всё время суетился её сожитель Борис, кажется, то и дело бросавший в рот кусочки колбасы.

– Бедненький мой, как же ты перенёс такое истязание!

– Любые муки перенесёшь, когда видишь цель. Пусть одним глазком. А как она в нашем районе оказалась?

– Откуда мне знать? Написала только, что сейчас забежит, – ответила Ольга, взяла свой телефон и прочитала вслух её короткое сообщение.

Ждать пришлось совсем недолго. Мы только-только успели привести себя в порядок, унести недопитые чашки на кухню и немного проветрить комнату, как раздался звонок домофона. Жена побежала в прихожую, а я, расположившись в кресле, принял задумчивую позу, опершись на локоть и подперев голову кулаком. Для полноты образа мне не хватало томика сонетов Шекспира или сборника стихов Руми на коленях, но я решил сохранять чувство меры.