Бежит к рассвету река

Я вызвал к подъезду такси и мы пошли провожать Лилю до лифта. Прощаясь, наговорили ей кучу ободряющих фраз и добрых пожеланий, мало чего значащих для окунувшихся в пучину отчаяния, как и для считающих себя счастливчиками. Любые прочие слова были бы в тот момент вовсе неуместны, а так мы формально поддержали нашу знакомую и с чувством выполненного долга продолжили коротать вечер.

– Ты Лильку гипнотизировал что ли, когда сидел на коленях рядом? – как бы невзначай поинтересовалась Ольга, переключая каналы телевизора.

– Пытался достучаться до её спящего сознания, – ответил я как на духу.

– Похоже, успешно, – она ядовито ухмыльнулась.

– Признаюсь, сам не ожидал, что Лиля услышит меня сквозь свой сон и пугающая сила кошмара временно ослабнет. И, к твоему сведению, я не собирался вставать пред ней на колени, а всего лишь согнул их, чтобы присесть напротив и нащупать контакт.

– Ага! Всё-таки успел нащупать и вступить в контакт с моей подружкой, пока я ходила за водой. Но раз ты сидел перед ней как ребёнок на корточках, а не как кобель на коленях, то какие могут быть претензии. Что взять с неразумного дитя?

Очень скоро наш диалог вновь превратился в привычный обмен необязательными фразами, плавное течение которого так внезапно прервал визит Лилии. Только теперь из уст Ольги то и дело вылетали колкости по поводу моего раскрывшегося дара убеждения при сидении на корточках. Меня они ничуть не уязвляли, а скорее развлекали, демонстрируя незамысловатую игру наших чувств, потревоженных лёгкими порывами ревности. Словесные импровизации на самые разные темы, в основном вброшенные Ольгой, могли продолжаться до полуночи, если бы я не задремал прямо в кресле. Как у нас водится, не сразу заметившая отсутствие собеседника жена продолжала что-то говорить, прервав свой монолог лишь с первыми аккордами моего похрапывания.

Большая часть следующего субботнего дня была, так или иначе, прелюдией к вечернему походу в кинотеатр. Ольга сделала пару звонков знакомым ценителям искусства и, несмотря на аншлаг, без труда забронировала нам два билета в кинозал ограниченного проката, кои следовало выкупить в кассе не позже, чем за десять минут до начала сеанса. Во время обеда я прослушал небольшую лекцию о «заставляющих задуматься» по выражению Ольги работах кинорежиссёра, чья новая картина должна предстать вечером на суд самых искушённых кинозрителей города. Честно признаться, канитель вокруг похода на показ фестивального фильма была мне в кайф, поскольку всякая суета теперь только забавляла, перестав, как раньше, раздражать. Я угадывал в сердце любого волнения изначальный безмолвный покой, откуда это возмущение ненадолго появлялось, чтобы затем поспешно вернуться обратно в лоно тишины. Мне оставалось только вслушиваться в эту пронзительную тишь и невозмутимо наблюдать суматошный танец взбудораженных чувств, потешаясь над их попытками зацепить меня.

До кинотеатра «Художественный» добирались на такси, опасаясь опоздания. Накрапывающий дождь внёс серьёзные коррективы в наши романтические планы выйти из дома задолго до начала сеанса, прогуляться по вечернему проспекту и прокатиться две-три остановки на общественном транспорте. Романтический настрой, как я давно заметил, очень своенравен и посещает нежданным образом в самой, казалось, неподходящей обстановке. Спланировано вызвать его к нужному моменту удаётся редко, а отпугнуть может досадная мелочь, типа ноющего зуба или громкого урчания в животе, как и тысяча прочих непредвиденных факторов.

Выкупив заждавшиеся нас билеты, которые, по словам кассира, пора было срочно продавать другим киноманам, мы поднялись на второй этаж и вошли в небольшой заполненный зрителями зал. Увидев в седьмом ряду два свободных места, я взял Ольгу за руку, и мы начали пробираться к ним бочком, задевая колени сидящих и чувствуя на себе оценивающие взгляды собравшихся. В детстве мне не раз приходилось проделывать подобный путь, пряча в пол глаза и испытывая жуткую неловкость под прицелом посторонних взоров. Как-то женщина сделала нам с приятелем замечание, пояснив, что двигаться между рядами следует лицом к сидящим зрителям, а не спиной. Немного растерявшись, я всё же повернулся всем телом и явил свою покрасневшую физиономию на общее обозрение. А находившийся рядом менее мнительный одноклассник, не собираясь следовать моему примеру, отреагировал на её упрёк фразой: «Поздно уже меня переучивать».