Безликая королева

Где-то неподалёку пожар. Нужно бежать быстро, быстро, быстро… Кашель. Дым. Колючие ветки царапают предплечье. Впереди кто-то кричит. И вот, снова дорожка и знакомая дверь. Полыхают розы… полыхают ясени.

Такое странное чувство… и приятное, и незнакомое. Спина прижимается к стволу дерева. Шея чувствует чьё-то горячее дыхание и невольно прижимается к тёплым губам. Платье испорчено, ну и чёрт с ним.

Камень отодвигает плиту в стене, а за ней темнота. Лестница. Кинжал. Очень красивый… чёрная сталь, позолоченная резная рукоять. Женские руки заворачивают его в тряпицу и опускают в маленький сундук.

На выжженной земле стоит человек. Он в длинном чёрном плаще и перчатках. Что-то говорит, но совсем не слышно. Не видно лица, но в его руке… что-то в его руке. Он опускается на корточки и начинает копать. Внизу живота странное чувство. Это желание… желание к нему.

***

Гелата открыла глаза и поморщилась от яркого солнца. Гудела голова. Слишком много снов, много мыслей и спутавшихся воспоминаний. И они все принадлежат не ей. Она привстала и осмотрелась. Эдгар уже не спал. Гелата уставилась на его ровную спину. Юноша сидел на пне в метрах пяти от неё и, судя по звуку, что-то жевал.

— Я, кажется, знаю, куда нам идти. Не уверена, но я видела сон… кое-что из воспоминаний Энэйн. Я ничего не поняла, но видела храм и дорогу. Она ходила ею несколько раз.

Эдгар обернулся на голос. Девушка различила в его руках ломоть сыра.

— А из этого сна не стало ясно зачем тебе идти в этот храм?

Гелата отрицательно качнула головой. Она дотянулась до сумки, выудила оттуда хлеба и тоже решилась перекусить. Эдгар поднялся на ноги.

— Мне снился пожар, будто храм полыхает и растительность вокруг. Всё горело.

— Так может, его уже не существует?

— Тогда что-то должно быть на его месте.

Юноша хмыкнул.

— И ты бы… отважилась идти туда одна?

— Думаешь, я боюсь?

— Не знаю. Во сне ты кричала.

Девушка выдержала паузу, пристально посмотрев на Эдгара. Кричала? Может, дело в пожаре? От жутких снов такое случается. Или ей всё-таки страшно? Да, в душе, конечно, страшно, ей, Гелате, которая не смыслит ничего в том, что видит вокруг себя.

— Ладно, — затолкав кусочек хлеба в рот, девушка встала и отряхнулась. — Нам пора.

Оставалось выбрать направление. Идти по воспоминаниям из сна оказалось затруднительно, ведь сама девушка никогда не бывала в этих местах. Она вообще не уходила дальше родной деревни, разве что за грибами и ягодами, пока один такой поход кардинально не изменил её жизнь. «Интересно, что сейчас делает мать? Жива ли она? Проклинает ли меня? Что говорят люди о случившемся? Наш дом, наверняка, уже оброс слухами. И где сейчас Микаэль? Продал ли он медокоза или оставил себе?»

Под ногами хрустели ветки. За платье цеплялась вымахавшая в дождливый сезон трава. Гелата всё время путалась. Несколько раз они сделали круг, и девушка выругалась. Картинка в её голове была не чёткой, приходилось искать. Прошло много лет. Местность изменилась. Где-то деревья засохли, где-то выросли новые. Сама дорога уже давно не существовала.

Они брели в гнетущем молчании. Гелата ушла на несколько метров вперёд, и не замедляла темп, боясь, что образ в мыслях окончательно растает, и они заблудятся. «Мы уже заблудились», — крутилась навязчивая мысль в голове, но девушка не решалась озвучить её.

Через пару часов поисков всё-таки пришлось сделать привал, но Гелата не находила себе места.

Эдгар побаивался заговаривать с ней. Сегодня девушка выглядела исключительно раздражённой, впрочем, её труды оправдались, и к вечеру они нашли полуразрушенный храм, обвитый с одной стороны плющом.

Гелата практически выбежала к нему, как Энэйн во сне. Она не знала, что надеялась увидеть: прекрасный сад или сожжённую почву? Не было ни того, ни другого. Не было даже каменной дорожки. Ничего. Только трава, сорняки, и огромный, до ужаса странный цветок, растущий на том месте, где, как показалось Гелате, во сне стоял мужчина.

— Сюда… — запыхавшись, позвала она, — это здесь…

Эдгар показался из зарослей дикой смородины и скользнул удивлённым взглядом по старой зауженной крыше строения. Гелата подошла ближе и оказалась в нескольких метрах от исполинского растения, что жадно захватило крупный участок почвы и не позволяло другим травам расти подле себя. Ничего подобно девушке прежде видеть не доводилось. Нечто напоминало одновременно и сорняк, и экзотический цветок. Оно вымахало выше человеческого роста и находилось в преддверии прекрасной поры — цветения. Единственный бутон тёмно-лилового цвета, что был по истине колоссальных размеров, внушал Гелате некоторый ужас. Что будет, когда он распустится? Не вылезет ли оттуда какой монстр? Длинный стебель покрывали толстые стальные шипы, у основания раскинулось несколько широких шершавых листьев. Окинув их взглядом, Гелата пришла к выводу, что без труда уместится на их поверхности. Она обернулась и увидела, как вытянулось лицо Эдгара при виде цветка. Он не стал приближаться к растению и, остановившись на достаточно безопасном расстоянии, спросил:

— Что это?

— Не знаю… Выглядит жутко.

— Может, отойдёшь?