Безликая королева

— Замолчи, или испустишь дух! — он тряхнул её, и Сандра в страхе замолкла. По щекам заструились слезы, и девушка подумала о скорой неминуемой гибели. — Вот так, — сказал незнакомец, убирая руки с её плеч, — у меня нет цели мучить тебя или убивать, об этом позаботятся твои враги, но взамен на эту милость, ты должна быть со мною честна и отдать то, что присвоила.

— Я-я ничего не знаю, пожалуйста… — Сандра попыталась отвернуться, не желая лицезреть уродца.

— Не лги, ведьма!

— Я не знаю тебя! — практически завизжала девушка, и незнакомец на мгновение опешил, затем вновь склонился над ней.

— Не узнаёшь меня, да? Не помнишь, как накануне брала дитя из моих рук, обещая его покормить? Не помнишь, как толкнула меня у порога, солгав, что не знаешь никакого ребёнка? Смотри, презренная! Смотри на меня! Это ты виновата, ты это сделала!

— Нет…нет… — хныча, твердила Сандра.

— Ах, нет? Ты не получишь ни еды, ни воды. В твоём доме никто не ждёт тебя и искать не будет. Думала, я не видел, как родные отвернулись от тебя на площади? Ты умышленно вредишь людям и думаешь, что не заслужила наказания, но каждый, кому ты содеяла вред, станет твоим палачом. Ты медленно умрёшь, если не развяжешь лживый язык.

Сандра ничего не ответила, а лишь задрожала и продолжила плакать. Анвилю ничего не оставалось, как только временно сдаться и продолжить путь в никуда. Он хотел отъехать от деревни, дабы лишний раз не попадаться на глаза людям, ведь старой накидкой он перемотал кровоточащие раны девушки, и теперь не мог скрыть собственное лицо, но в случае чего собирался вернуться, надеялся разговорить незнакомку в накалённой обстановке, но кажется, только напугал. У него не было опыта в допросах, и как действовать Анвиль не знал. Одна его часть была против насилия и грубости, ведь юноша никогда не стремился стать кому-то недругом. Он не был убийцей, хотя должен был им стать и теперь думал о том, что если бы не струсил в тот момент, не прислушался к зову души, то не было всей этой ситуации. Он сидел бы дома, играл, как и прежде, на лютне, не знал бы забот. Вторая часть всё это ненавидела и хотела скорейшего освобождения. Она как будто говорила, что быть мягкотелым дальше невозможно. Слабохарактерность ведёт к гибели. Анвиль желал найти золотую середину, но в душе его шло состязание. Он смотрел на прекрасную светловолосую девушку, связанную и рыдающую на дне телеги, думал о том, что не может грубо с ней обойтись, а в следующую секунду считал, что не выдержит этих стонов и непременно ударит её. Она, разумеется, была повинна в его бедах. Юноша вспоминал ни за что умершего старика, уцелевшего по его вине ребёнка, женщину, что отказала ему на дороге. «Добрые дела не окупаются» — со скорбью размышлял он.

Покружив немного по лесу, Анвиль остановился на небольшой опушке, развёл костёр и пожарил рыбу, оставшуюся в телеге. Хотелось есть, и юноша жевал безвкусное мясо, думая о том, как будет действовать дальше. Всхлипывания больше не доносились до него, и Анвиль решил, что пленница уснула. Он снова залез в телегу, и обнаружил, что светловолосая не спит, а уставилась в небо покрасневшими от слёз глазами. Завидев его, она вздрогнула, но уже не закричала. На бледном лице отразилось отчаяние.

— Так что… начнём с начала?

— Я скажу… — тихо отозвалась та, — только не трогай меня, пожалуйста….

— Говори. Мне нужно вернуть младенца, понимаешь?

— Нет, ты уже не сможешь вернуть его…

— Убила? — Анвиль в ужасе бросился к девушке, готовый задушить её на месте, но белокурая тут же закричала.

— Нет! Нет, не убивала! Не трогай меня!

— Говори! — потребовал юноша, но девушка выдержала паузу, убеждаясь, что ей не собираются причинять боль.