Безлюдные земли

– Это случайность, – ответила Натали Фреден. – Я путешествую по всей Швеции. Я так живу. Месяц-другой мне приходится работать то здесь, то там, несложные офисные обязанности, но в остальное время я не сижу на месте. Иногда я наталкиваюсь на разные вещи. Ничего удивительного.

– Вы правда не понимаете, что это действительно удивительно? Что это по-настоящему удивительно? Вы умственно отсталая? Лежали в больнице?

– Фу, – произнесла она с отвращением и отодвинула от себя фотографии.

– Я серьезно, – сказал Бергер и схватил ее за запястья. Вас нет ни в каких реестрах, вы живете вне общества. Ваш социальный портрет соответствует преступнику, бомжу или психически больному человеку. Но это маска.

– Что это?

– Маска, роль. Вы притворяетесь кем-то, кем не являетесь.

– Вы не понимаете, – сказала она, освобождая руки. – Вы не можете уловить главное. Во мне нет ничего странного, просто я свободный человек. Я именно тем и занимаюсь, что езжу на велосипеде, пользуясь совершенной свободой. У меня нет кредитных карт, Интернета, мобильного телефона. Я попробовала один раз, попыталась завести мобильник, попыталась зарегистрироваться в Фейсбуке. Но я отказалась от этого, к чему оно мне?

Отвратительно было то, что ее рассказ постепенно становился все более достоверным. В первый раз в сопротивляющемся сознании Бергера зародилось сомнение. Тяжелая мигрень, постоянные поездки на велосипеде по Швеции, вероятное прошлое в разного рода клиниках для душевнобольных, никаких постоянных доходов, унаследованная квартира, возможно, обувная коробка, набитая доставшимися по наследству наличными, на которые она живет. И эта странноватая формулировка «это видно по вашим глазам». В целом асоциальное существование вне общества.

Идеальная ассистентка.

Покорная помощница.

Рабыня у хозяина.

– Кто он? – заорал Бергер и встал. – Кто, черт побери, эта мразь, которая держит вас в своей власти? Ради кого вы готовы громоздить ложь на ложь? Кто ваш господин и повелитель? Кто послал вас сюда ко мне?

Дверь за спиной у Бергера открылась. Вошла Ди и полушепотом сказала ему на ухо, очень убедительно:

– Сэм, тебе звонят по важному делу.

Она проводила его к выходу из допросной через одну из двух дверей и мягко и аккуратно закрыла ее за собой. В маленькой звукоизолированной комнатке она обернулась и рявкнула на Самира, сидящего за компьютером:

– Следи за всеми ее движениями. Если она попытается до чего-нибудь дотронуться, сразу же врывайся в ту комнату.

Тут она вперила в Бергера свой самый острый взгляд, покачала головой и отошла в сторону. За ней стоял Аллан. Было ощущение, что даже его кустистые брови говорили: «А ведь все выглядело так многообещающе».

Бергер прикрыл крышкой закипающий котел, мысленно сформулировал ответ и произнес:

– Ты и сам видел, к чему все шло, Аллан.

– Само собой. Но еще я видел, что все шло к срыву.

– Она марионетка, – сказал Бергер. – Она тщательно отобранный псих с измочаленными нервами, которым эта мразь управляет на расстоянии. Она – лишь оболочка вокруг воли другого человека. И ее сюда поместили намеренно. Он хочет, чтобы она была здесь. Она вообще проходила через металлоискатель? Да у нее в животе может быть целая бомба. Или по крайней мере передатчик, записывающее оборудование.

– Ты сам в это не веришь, – возразил Аллан.

– Отправьте ее на рентген, – принялся настаивать Бергер. – На всякий случай.

Аллан метнул быстрый взгляд в сторону Ди, которая сделала солидарную мину. Аллан кивнул и сказал:

– Проследи за этим, Дезире.

– Ты заметила три критических момента, Ди? – встрял Бергер.

– Я заметила лечение мигрени ботоксом, – ответила Ди, заглядывая в блокнот. – Я уже дала поручение. Это не может быть обычной процедурой, и ее должны были провести в течение последних восемнадцати месяцев. Еще я заметила ее реакцию, когда ты раскрыл наши три места преступления. Майя и Силь работают над этим, пытаются определить, в какой точно момент возникла эта реакция. Потому что она ведь хотела поправить тебя?

– Я хорошо тебя натренировал, Ди, – сказал Бергер.

– Черта с два ты меня тренировал. Но ты сказал три? Я не уверена насчет третьего критического момента. Арвид Хаммарстрём и наследство? В таком случае это уже тоже проверяется прямо сейчас, да. Но про Марихемскую школу ведь правда.

– Нет, – ответил Бергер. – Я имел в виду велосипед. Вы его нашли?

– Неясно. Мы конфисковали три женских велосипеда марки «Рекс» в окрестностях дома. У нее с собой не было ключа от велосипедного замка, а все три найденных велосипеда были с замками. Мы пытаемся получить отпечатки пальцев и одновременно сравниваем велосипеды с фотографиями.

– Хорошо, – кивнул Бергер. – Велосипед – подарок ее бывшего. Экс подарил «Рекс». Если повезет, вы найдете этого бывшего. Если повезет еще немного, то этот бывший – наш персонаж.

– Преступник? – воскликнула Ди.

– Проверьте номер на раме. При удачном раскладе можно определить, где и когда велосипед был куплен. И кем.