Безмолвная ярость

— Мне неизвестно, как мама оказалась в одном отеле с этим человеком, но я уверен: сорок лет назад в доме Святой Марии что-то произошло. И я должен выяснить, что именно. Я знаю, вы заняты работой, но очень прошу помочь мне. Никто лучше вас не знает этот дом. Без вас я ничего не добьюсь.

— Обещаю сделать все, что смогу. — Марианна бросает взгляд на часы. — У меня через четверть часа занятие, и нам придется расстаться, но я обещаю, что покопаюсь во всех архивах, которыми мы располагаем на дом Святой Марии, и попытаюсь что-то найти. Я уже сейчас могу отправить вам некоторые документы, которые мы отсканировали. Напишите мне адрес вашей электронной почты, и я пришлю вам все как можно скорее.

Она протягивает мне свой мобильный. Я ввожу адрес в контактную карточку, которую Марианна только что создала, а заодно указываю и номер телефона.

— А что стало со зданиями Святой Марии?

— Они были заброшены на десять лет, потом их купила гостиничная группа и превратила в довольно популярное заведение. Все было полностью восстановлено. Трудно представить, что отель мог когда-то быть воспитательным домом…

— Я бы очень хотел взглянуть на него собственными глазами. Расскажете, как туда добраться?

Марианна колеблется, прикусив губу.

— Вы не против, если мы поедем вместе? Я свободна завтра после полудня. Мы могли бы пообедать там — я забронирую столик, а заодно воспользуюсь возможностью и расскажу вам все, что мне покажется интересным.

— Отлично, с удовольствием.

— Не хочу давать вам ложную надежду… Все это дела далекого прошлого… Как я уже говорила, много архивов уничтожено.

— Не беспокойтесь. Все, что вы делаете, очень важно для меня.

Марианна встает и убирает телефон в сумочку.

— По-моему, вам следует рассказать полиции все, что вы знаете; это поможет вашей матери.

— Спасибо за совет, но я предпочитаю немного подождать… С сегодняшнего дня она в марсельской тюрьме. Правосудие не станет участвовать в поиске истины, для них важно одно — найти виновного. Подозреваемая у них уже есть.

— Я понимаю.

Она улыбается, протягивает через стол руку. Мне спокойно с этой женщиной, хотя я редко теряю бдительность с едва знакомыми людьми.

— Вы правда верите в месть спустя столько лет?

— До сегодняшнего дня не верил. Но, после всего услышанного сегодня, убежден, что это возможно, если человек разрушил вашу жизнь…

6

Как будто желая продлить агонию и без того слишком долгого пути, опекун ехал медленно — с тех пор как они пересекли ворота заведения. Прежде всего Нину поразил контраст между ухоженными садами и уродливым серым фасадом с зарешеченными окнами. На лужайке она заметила трех девушек своего возраста, половших сорняки. Через грязное стекло на мгновение встретилась с ними взглядом, но ничего не смогла прочесть в их глазах.

— Тебе повезло, что они приняли тебя так быстро, — сказал опекун, паркуясь. — У тебя не будет другой возможности искупить свою вину.

С чемоданом в руке Нина поднялась по массивным ступеням. Посмотрела на небо — как в последний раз. Они вошли в большой холодный холл с голыми стенами.

— Подожди здесь, — приказал он и направился по коридору направо.

Нина ждала стоя, держа чемодан двумя руками, застывшая, как статуя, и чувствовала себя одинокой, как никогда. Через пять минут вбежали девушки, которых она только что видела, все в серых платьях, белых фартуках и черных чулках. У той, что выглядела старшей, были угольно-черные волосы, заплетенные в косички, контрастировавшие с прозрачно-голубыми глазами. Она была явным лидером группы.

— За что ты здесь? — спросила девушка, выдвинув подбородок, с горькой складочкой у рта.

Нина была застигнута врасплох. Что она могла ответить? Что ее обманули и выставили виновной в низости мужчины?

— Они не знают, что со мной делать, — ответила она, чтобы не молчать.

Девушка хихикнула, и ее немедленно поддержали остальные.

— Тогда ты попала куда надо. — Указав на чемодан, она добавила: — Он тебе не понадобится.

Нина ждала добрых десять минут, прежде чем за ней пришли. Опекун быстро ушел, сказав напоследок, что она не увидит его снова «в ближайшее время». Нина услышала в этом «никогда».

Женщина средних лет с суровым лицом, представившаяся как мадемуазель Кох, вывела ее в коридор.

— Мы любим порядок и дисциплину. Не важно, что ты натворила в прошлом; значение имеет, что ты будешь делать, начиная с сегодняшнего дня. Подчиняйся, и все будет хорошо.

Она ничего не добавила и провела ее в кабинет, такой же унылый, как и пустой холл. Директором оказался мужчина с большими бакенбардами и широкой грудью.

— Садитесь, — сказал он, глядя в бумаги, возможно, в ее досье.

Она подчинилась.

— Вас зовут Нина Янсен?

— Да.

— Родились в Эпаленже в тысяча девятьсот пятидесятом году?

— Да.

Он наконец соизволил поднять глаза.

— Наш дом — респектабельное заведение, мадемуазель. Наша миссия — помогать молодым девушкам, попавшим в беду, которых не пощадила жизнь, или тех, что пошли по неверному пути. Вы видели наш сад?

Нина кивнула, не понимая, почему он вдруг сменил тему.