Безмолвный дом

Диана же была гордой женщиной и вздрагивала всякий раз, когда речь заходила о гласности. Не следовало впадать в такие крайности. Если бы Лидия вернула страховые деньги, то оказалась бы на том же уровне социальной лестницы, что и прежде. В конце концов, она была женой Врэйна, и хоть Диана не любила ее, она не хотела, чтобы женщина, которая так тесно связана с ее отцом, оказалась бы в тюрьме. И не ради самого Врэйна, а ради имени, которое та носила.

— Делайте, как хотите, — махнула Диана Люциану, который уставился на нее, ожидая ответа.

— Очень хорошо, — ответил Дензил. — Тогда, я думаю, лучше всего сначала увидеться с Ферручи, послушать его признание, а потом обратиться к госпоже Врэйн и подсказать ей, что нужно говорить. Тогда…

— Хорошо, — с любопытством подтолкнула его Диана. — Что тогда?

— Я управлюсь с обстоятельствами. Тем временем ради вашего спокойствия лучше уладить этот вопрос как можно тише.

— Госпожа Клир может проболтаться.

— Госпожа Клир не станет ничего говорить, — мрачно пробормотал Дензил. — Она будет молчать для собственной пользы. И поскольку Рода сбежала с улицы Джерси, то с этой стороны нам тоже никакой опасности не грозит. Но все же сначала я хочу увидеть Лидию и графа, разобраться во всех хитросплетениях этого заговора… Потом я направлю полицию на след Роды, и ее могут задержать, чтобы она дала показания относительно этого убийства.

— Вы и в самом деле думаете, что она что-то знает?

— Думаю, Рода знает все, — уверенно объявил Люциан. — Именно поэтому она и сбежала. Если мы найдем ее и заставим говорить, нам, возможно, удастся арестовать Рента.

— Почему именно Рента? — спросила Диана.

— Вы забыли, что рассказала госпожа Клир? Я согласен с ней в том, что убийца, скорее всего, Рент, только мы пока не можем этого доказать.

— Но кто такой этой Рент?

— Ах! — задумчиво протянул Люциан. — Нам бы только это узнать.

В результате этого разговора Дензил на следующее утро отправился в апартаменты Ферручи на улице Маркиз. Он сообщил слуге, что хотел бы увидеться с графом.

Сначала итальянец, все еще валявшийся в кровати — он был из тех, кто встает поздно, — не чувствовал никакой склонности беседовать с кем-то в такой час.

Однако, поразмыслив, он все же приказал проводить Люциана в гостиную и вскоре появился, завернувшись в халат. С наигранной улыбкой он кивком приветствовал молодого адвоката, но, чувствуя, что Люциан явился с неприятным делом, руки ему не подал. С первой встречи эти двое относились с опаской друг к другу.

— Доброе утро, — приветствовал гостя Ферручи на великолепном английском. — Могу я узнать, почему вы так рано вытащили меня из постели?

— Я пришел, чтобы рассказать вам одну историю.

— О моем друге докторе Джорсе и о том, что случилось с ним той ночью? — продолжал граф.

— Частично об этом, а отчасти об одной даме…

Ферручи нахмурился:

— Вы говорите о госпоже Врэйн?

— Нет, — равнодушно отрезал Люциан. — Я говорю о госпоже Клир.

Молодой адвокат ожидал, что хозяин, услышав это имя, что-то скажет, — и он не ошибся. Итальянец, несмотря на свою сдержанность и хитрость, не смог удержаться.

— Госпожа Клир? — повторил он ошеломленно. — Да… Так что вы знаете о госпоже Клир?

— Только то, что сообщил мне доктор Джорс.

Брови Ферручи пошли вверх.

— Тогда вы знаете, что я с другом оплачиваю содержание в лечебнице ее мужа, — сдержанно объявил он. — Это для ее же блага, пусть пользуется моей добротой.

— Оплачиваете счета вы один. Хватит хитрить.

— Хитрость? Это слово ко мне неприменимо, — прохладно объявил граф.

— Но оно подходит лучше всего, — нетерпеливо заявил Люциан. — Бесполезно ходить вокруг да около, граф. Я знаю, что человек, которого вы засадили в «Убежище», не Клир, а Марк Врэйн.

— Ла-ла-ла!.. Вы несете какой-то вздор! Господин Врэйн мертв, и его похоронили.

— Он не мертв, — решительно ответил Люциан. — А человека, которого похоронили, зовут Майкл Клир. Это муж женщины, которая мне все рассказала.

Ферручи, который до этого нетерпеливо расхаживал взад вперед по комнате, резко остановился и рассмеялся.

— Вот это самое забавное, — продолжал он, борясь с эмоциями, которые не мог скрыть, даже несмотря на свое самообладание. — Госпожа Клир рассказала все, так? Что она сказала вам, мой друг?

— Собственно, я и пришел затем, чтобы рассказать вам эту занимательную историю, — резко ответил Люциан.

— Очень хорошо, — ответил Ферручи, пожав плечами. — Я весь внимание. — И, нахмурившись, он шлепнулся на стул рядом с Люцианом. Очевидно, он понимал, что попался, поскольку все время боролся с дрожью в голосе и руках.

Граф Ферручи не был трусом, но, неожиданно оказавшись лицом к лицу с опасностью, должен был чувствовать неуверенность и возбуждение. Кроме того, он плохо знал английские законы и предполагал, что его накажут за преступление, даже несмотря на графский титул. Наверное, в надежде найти путь спасения из той безвыходной ситуации, в которой оказался, он и согласился выслушать историю Люциана.