Безмолвный (СИ)

Сердце колотится так сильно и четко, что мне слышен его сдвоенный ритм. Мне целятся в голову, я вижу пистолет. Мир вокруг замедлился. Я замер и не двинусь, пока ты не скажешь. Это и есть план. Я – наживка. Я – мишень. Вижу, как подрагивает его палец на спусковом крючке. Не смотри на него. Улыбнись Стэмфорду. Он ничего не знает. Не смотрит в ту сторону. Пытается подозвать официанта. Он даже понятия не имеет…

- Шерлок, - шепчу я. Это значит: прощай. Это значит: люблю тебя. Ты сказал мне не двигаться, и я не буду. Спаси меня. Найди его. Смирно, солдат. Смирно. Не оглядывайся, не смотри в дуло пистолета. Дыши.

- Джон! Лож…

Звук выстрела оглушает.

__________________

От переводчиков

В блоге автора выложена иллюстрация к этой главе. К последним ее строчкам.

Следуя традиции, прилагаем ссылку. Но предупреждаем. Вы просматриваете ее на свой страх и риск.

http://25.media.tumblr.com/tumblr_m6fz6eP50J1rsmpp1o1_r1_500.png

========== Глава 52: Паутина ==========

Рисунок на стекле напоминает паутину: центр, куда ударила пуля, – темное плотное пятно, окруженное концентрическими кругами, от которых в разные стороны разбегаются трещины. Они заслоняют улицу, свет, солнце. Весь мир потемнел. Он в меня попал? Не мог не попасть. До него было не дальше трех футов.

Я ранен? Ничего не чувствую. Как тихо вокруг. Я умер?

Шерлок?

Ты еще здесь? Смотришь через объективы камер, как я умираю? Теперь ты понимаешь, каково мне было. Смотреть издалека, как умираешь ты. Такого я бы не пожелал никому.

Глупый был план. Я пришел сюда, чтобы привлечь внимание Морана, убить меня было слишком легкой задачей. Легче некуда. Майкрофт пытался предупредить. Твой брат может контролировать очень многое, но никому не под силу удержать на спусковом крючке палец семнадцатилетнего парня, которому взбрело в голову выстрелить. Которому приказали выстрелить.

Я сам виноват, идея была моя. Я хотел покончить с этим. Хотел, чтобы ты вернулся, живой и здоровый, такой, каким был. Казалось, ради этого стоит рискнуть. Так и есть, оно того стоило. Если план сработал. Он сработал? Все теперь кончено?

Но я ведь мог бы подождать еще несколько дней. Мог бы провести еще несколько дней с тобой в запертой квартире. Смотреть, как ты доводишь Морана СМС-ками, заставлять тебя поесть по-человечески, смотреть в окно с тобой вместе. У меня могло быть еще несколько ночей, когда ты прижимался бы ко мне, касался губами шеи, обнимал, положив руку на живот. Еще несколько дней ожидания не сыграли бы никакой роли, разве нет?

Нужно было поцеловать тебя перед уходом.

В последний миг перед выстрелом ты захотел, чтобы я упал на пол. Ты даже начал это говорить, ты хотел, чтобы я нырнул вниз, ушел с линии огня. Ведь так? Слишком поздно, он уже принял решение спустить курок, его было не остановить. Моран отдал ему приказ. Он наверняка вступил с тобой в переговоры, а ты послал его куда подальше, так ведь. Конечно, именно так. Тебе нужно было, чтобы он выдал себя, показался. Он не услышал от тебя того, что хотел, что ожидал услышать. Ты не поддался. Конечно, нет. Ты не поддаешься. Никогда.

Ты его обнаружил? План сработал?

Ничего не чувствую. Только стучит в ушах кровь, мой собственный пульс. И отдаленный звон, должно быть, от выстрела. Но мое сердце бьется. Я все еще жив.

Я помню, как это, когда тебя подстрелили. Сначала слышишь выстрел. Да, это невозможно, пуля летит быстрее скорости звука. Но это все равно так: ты слышишь выстрел и ничего не чувствуешь. Даже когда видишь на одежде и руках собственную кровь, ты еще не думаешь, что подстрелили именно тебя. Поначалу не думаешь. В каком-то смысле это отрицание, тело не готово признать попадание и говорит обратное. Ты думал, что каким-то чудом будешь жить вечно. Ты слышишь выстрел, так близко, и думаешь, что снова пронесло, как всегда. Ты – везунчик, целехонек, как обычно. И лишь через несколько долгих секунд начинаешь осознавать: наползает боль. Кажется, что твое тело вскрыли, разорвали на части. Это ощущение все нарастает и нарастает, и наконец становится всепоглощающим, и тогда ты готов отдать все что угодно, лишь бы это прекратилось. Но в первые секунды ты еще не понимаешь, не знаешь. У тебя все еще обычная жизнь, обычные неизменные планы: вернуться на базу, умыться, пообедать. Быть может, позвонить домой. Написать письмо. А потом понимаешь: твое время пришло. Возможно, тебе уже не делать всех этих обыденных вещей никогда. Наслаждался ли ты ими, пока было время? Нет. Никогда. Ни разу.

Майк - на полу, укрылся под столом. Тянет меня за ногу, пытается стянуть вниз. Считает, что будут стрелять снова. На улице воют сирены. Голоса. Крики.

- Джон.

Люди кричат. Голоса кажутся такими далекими, но быстро приближаются. Крики совсем рядом, окружают. Они снаружи и внутри. Перевернутые столы, напуганные люди. Майк. Он - на полу, лицо в слезах, глаза огромные. Мой сосед пытается мне что-то сказать. Вижу, как двигаются его губы, но не слышу ничего. Что происходит?

- Джон! – где ты, Шерлок? Я еле-еле тебя слышу. Ты все еще у меня в ухе?