Безнадежный пациент

Поскольку северный портал ведет в уже знакомый мне коридор с бюстами, я решаю исследовать восточную и западную части здания. Я выбираю восточный портал. За распашными дверями оказывается странно обставленная игровая комната.

Здесь душно и жарко. Воздух стоит плотной стеной. Искусственный камин с имитацией угля и оранжевых языков пламени шпарит на полную мощность. Интерьер изобилует классическими предметами в стиле Регентства[15]: диваны-шезлонги, бюро, на полу причудливое лоскутное покрывало из нескольких сшитых вместе персидских ковров.

Еще больше настораживают многочисленные чучела зверей, очевидно, сделанные в 1960-х. На крышке антикварного пианино сидит скалящийся шимпанзе. Над камином разместилась небольшая стая павлинов: каждый на отдельной полке, и так до самого верха южной стены.

Все это более-менее сочетается. По крайней мере, ни одна деталь не выбивается из странного антуража. Однако находиться тут, под прицелом двадцати пар немигающих стеклянных глаз, не очень уютно.

Впрочем, в комнате полно всевозможных развлечений. Столы для футбола-кикера, бильярда, пинг-понга и даже старый автомат для игры в пинбол – все из резного лакированного дерева. На стене мишень для дротиков, на полу латунная линия разметки для метания.

Лишь приглядевшись к крошечным, незаметным мелочам, начинаешь видеть, как заботится о безопасности пациентов доктор Коделл. Вместо стекла плексиглас, бильярдные кии из стекловолокна. У дротиков для игры в дартс безопасный магнитный наконечник, который легко прикрепляется к мишени без прокалывания.

Я выхожу в дверь в дальнем конце комнаты и попадаю в коридор из голого бетона с ведущей вниз лестницей. Спустившись по ступеням, я открываю для себя цокольный этаж здания. Передо мной две двери. За правой прекрасно оборудованный тренажерный зал. За левой – бассейн: вытянутое помещение со стенами из белого камня, которое мягко освещает огромная кольцевая лампа под потолком.

Где-то рядом раздается несколько вежливых хлопков. Снедаемый любопытством и слегка встревоженный, я нахожу глазами еще один коридор, с другой стороны бассейна, и направляюсь туда. Аплодисменты затихают, и теперь до меня доносятся ритмичные удары теннисного мяча. Удар-отскок, удар-отскок-отскок. Снова аплодисменты.

Я стою на кромке большого подземного корта. Покрытие – искусственный газон. Всю стену занимает огромный рисунок: залитые солнцем трибуны с многочисленными зрителями. Болельщики похожи на героев открыток Дональда Макгилла[16]: розовощекие, круглолицые люди широко улыбаются, глядя на меня с восторгом. Я делаю робкий шаг внутрь корта, и фоновый шум тут же обрывается.

Тук-тук-тук! Чуть не подпрыгнув от неожиданности, я оборачиваюсь. В конце длинного коридора темнеет силуэт Виллнера. Ординарец деликатно стучит костяшками пальцев по стене, и я с радостью покидаю корт.

Мы возвращаемся в атриум и проходим в западную дверь – единственное направление, которое я еще не осмотрел. Обеденный зал представляет собой длинный прямоугольник, слабо освещенный тремя маленькими люстрами. Стены цвета грозового неба сплошь увешаны картинами: от масла и акварели до поп-арта шестидесятых. Рамы тоже разные – от старинных позолоченных до современных. Колонны и ряды картин теряются в темноте, царящей в дальнем конце зала.

Виллнер исчезает в боковой двери. Рядом большое окно, через которое видна кухня с профессиональной техникой. Я в одиночестве подхожу к центральной детали зала – длинному столу, сделанному из единого куска дерева. Мощные дубовые ножки украшены резным цветочным орнаментом, на краю которого притаился деревянный мышонок. Стульев только два, по одному на каждом конце – трапезничающих будет разделять устрашающе длинная столешница.

Коделл уже на месте, смотрит в планшет с присущим ей спокойным вниманием. Рядом с ней чашка, блюдце с серебряным ситечком и тарелка с квадратиками шоколадного торта с посыпкой. Доктор замечает, с каким любопытством я рассматриваю ее завтрак, и смущенно улыбается.

– С детства люблю этот торт, но папа запрещал есть больше одного кусочка в неделю. Боялся, что я привыкну к сладкому. В университете я поняла, что могу есть сколько захочу. И за месяц набрала три кило. – Коделл подносит ко рту кусочек торта. – Попросите мистера Виллнера, он вас угостит. Шоколад, кофе и кокос.

– Благодарю вас, не стоит беспокоиться. – Я иду к своему стулу и с громким скрежетом выдвигаю его из-за стола. – Это не потому, что я против сладкого на завтрак.

Коделл с улыбкой проглатывает угощение и лишь потом отвечает:

– И все же вам лучше подкрепиться. Я слышала, вы вчера пропустили ужин.

Как по заказу, в этот момент Виллнер толкает спиной дверь кухни и появляется с двумя серебряными подносами-этажерками. Он подходит к столу и ставит их возле меня. А затем приносит глиняную тарелку ручной работы и столовые приборы. На подносах еда для завтрака: на верхнем ярусе выложены печенья, на среднем – сливочное масло, джем и треугольные тосты, а внизу – стеклянная баночка с йогуртом и розетки с разным вареньем, изюмом и семенами в качестве добавок.