Безнадёжность

На этот раз Луиза активировала силовую установку сразу на полную мощность, но, как и ожидалось, за этим не последовало привычного толчка и нарастающего давления, вжимающего тело в мягкое кресло. Разгон был плавным, вялым, не впечатлял так, как должен был впечатлять рывок огромной массы металла, вызванный выбросом мощнейшего потока раскалённой плазмы, способного разогнать корабль до околосветовой скорости. Полоски, визуализирующие скорость на главном экране, стали медленно, словно замороженные, вытягиваться вверх. Результат работы двигателей слишком мало соответствовал прилагаемым ими усилиям так как почти вся высвобождающаяся в реакторах энергии уходила на преодоление аномальной инерции пространственного потока и лишь часть её расходовалась по прямому назначению.

Прошло несколько часов. Стало ясно, что до границ потока придётся лететь дольше, чем показывали самые пессимистические расчёты, и никакой необходимости сидеть без дела в компенсирующем перегрузки кресле нет. Первое время Александр не отходил от консоли управления, отслеживая набранную кораблём скорость. Но потом оставил это занятие и решил, что цифры на скоростемерах побегут быстрее, если он не будет на них смотреть как на закипающий чайник, который никогда не доведёт воду до состояния кипения, если за ним наблюдать. Концентрация внимания на любом процессе вызывает замедление времени и чем больше вы концентрируетесь, тем медленнее оно идёт. Так зачем замедлять сейчас то, что итак происходит слишком медленно?

Он переключался с одного пустого занятия на другое, убивая время, и лишь перед тем, как лечь спать ещё раз заглянул в рубку. Чуда не произошло, скорость корабля крадучись подбиралась к первой космической. Она росла медленно, но всё же росла, значит предел возможностей двигателей Тритона ещё не достигнут. И он лёг спать хоть немного, но обнадёженный, а во сне увидел Землю, их дом у озера на окраине мегаполиса, улыбающуюся жену и резвящихся на заднем дворе детей. Сон был таким тёплым и приятным, что в нём хотелось остаться навсегда. Но, к сожалению, сделать это было намного труднее, чем даже вырваться из пространственного течения.

Скорость Тритона хоть и удручающе медленно, но всё же увеличивалась на протяжении последующих трёх суток, а на четвёртые двигатели окончательно выдохлись. Каждую секунду корабль преодолевал шестнадцать километров двести тридцать четыре метра и ни одним сантиметром больше. По меркам межзвёздных перелётов он мог считаться стоящим на одном месте, но для манёвра внутри ограниченного в поперечном сечении миллионом километров потока этой скорости хватало. Звездолёт приближался к его границе под узким углом, почти по касательной и когда до контакта оставалось несколько минут система безопасности снова настойчиво предложила Александру занять место в компенсационном кресле.

Возраставшее по мере приближения корабля к внешней границе потока волнение Александра неожиданно сменилось обречённым спокойствием в тот момент, когда он пристегнул себя к креслу и сосредоточил внимание на главном экране, на который Луиза в режиме реального времени выводила телеметрию полёта. Наверное, нужно было попытаться как-то приготовить себя к встрече с водоразделом двух пространств. Но как приготовиться к тому, с чем встречался только один раз, да и то во сне? Ещё неделю назад Александр даже не догадывался о существовании пространственных течений и у него не было никакого полезного жизненного опыта. Выход из потока не обязательно должен походить на вход в него и нет никаких гарантий, что Тритон, например, не распадётся на атомы или не превратится в облако плазмы в огне вызванного столкновением корабля с невидимой стеной взрыва. Но кто знает, что на самом деле лучше – исчезнуть прямо сейчас или до конца своих дней блуждать по незнакомому космосу…

9.

Однако, не смотря на мрачные ожидания, столкновение получилось жёстким, но не фатальным. Двигавшийся под острым углом к границе потока корабль словно угодил в тонкую, но прочную резиновую стену, которая плавно погасила его скорость, отвернула в сторону и мягко оттолкнула от себя, направив обратно к центру пространственного течения. Двигателям Тритона не хватило мощности, скорость корабля оказалась совершенно недостаточной для прорыва, и попытка вернуться в привычный космос завершилась неудачей. Запасного плана не было. Единственная хорошая новость заключалась в том, что Александр остался жив, а корабль выдержал перегрузки и может продолжать полёт.