Безрассудная

Стражник почти рычит, наваливаясь всем весом, чтобы нанести удар, которым намеревается перерезать мне ребра. Два быстрых вдоха, которые он всегда делает, предупреждают меня о его замахе, прежде чем я замечаю сверкающую сталь. Я изворачиваюсь, хватаю его за запястье, и, шагнув за спину, грубо прижимаю руку к его лопатке.

Кинжал выскальзывает из его потных пальцев, вонзаясь в песок под нашими ногами. Он не издает ни звука, пока я не хватаю его раненое запястье свободной рукой и не сжимаю так, что его сломанная кость впивается в мою ладонь. Стражник, содрогаясь, опускается на колени в то время, как я все еще зажимаю его руки.

Мои губы почти касаются его уха, когда я шепчу:

— Кто еще знает обо мне?

Он сопротивляется моему захвату, дергается в моих руках, за что получает еще один вывих и без того поврежденного запястья. Он вскрикивает, выдавливая слова:

— Ты сумасшедшая сука, ты знаешь об этом?

— Да, — вздыхаю я, — я это знаю так же, как и ты. Видишь ли, я спрашиваю, знает ли об этом кто-нибудь еще?

Он издает сдавленный смешок.

— Все знают, что ты сумасшедшая сука. У тебя отменная репутация.

Я напрягаюсь от его слов.

— А что насчет Тандо? За мою голову назначена награда в обоих городах?

— Насколько мне известно, — выдыхает он, и за его словами скрывается усмешка, — даже в Израме на каждом углу висит плакат с твоим лицом.

Я хмурюсь, глядя ему в затылок. Пробраться на корабль, направляющийся в Израм, звучало гораздо привлекательнее, чем продираться сквозь Скорчи. И я бы так и поступила, если бы не тот факт, что уже много лет никто не отваживался пересекать коварные воды Мелководья. Отчасти это связано с огромной изолированностью Илии от других королевств, но в большей степени людей пугали кораблекрушения, частенько возникающие по дороге.

Но сейчас это не имеет значения, потому что, похоже, моя репутация добралась до Израма раньше меня.

— Что ж, — вздыхаю я, — давай-ка послушаем. Сколько я стою?

Жадность в его голосе проскальзывает сквозь стиснутые зубы:

— Двадцать тысяч серебряных монет.

Я чуть не давлюсь от смеха, прошептав скорее себе, чем стражнику:

— Китт так сильно хочет меня заполучить, да?

— Хочет, — голос стражника внезапно становится холодным и грубоватым. — Живой или мертвой.

И в следующий момент он наклоняет голову назад, ударяя затылком мне в нос.

Я вскрикиваю, чувствуя, как кровь начинает хлестать непрерывным потоком, заполняя мой рот.

Грубые руки внезапно оказываются на моем горле.

Стражник опрокидывает меня на спину, его вес давит на меня почти так же сильно, как его руки, сжимающие мое горло. Перед глазами у меня плывут пятна, и я, как ни странно, рада, что едва вижу то, что делаю дальше.

Лезвие легко входит в его сердце.

Он моргает, возвышаясь надо мной, и его чистое, теперь уже бледное лицо, отражает неверие.

Руки на моей шее ослабевают и падают, а следом за ними и его тело. Он оседает на землю, зажимая смертельную рану, нанесенную его собственным оружием. Он хрипит, а последние слова произносит с рычанием:

— Сумасшедшая… сука.

Меня трясет.

Кинжал выскальзывает из рук, несмотря на то, что я удерживала его своими липкими пальцами.

Липкие пальцы.

Я опускаю взгляд и вижу, что мои руки покрыты кровью.

Нет, нет, нет…

От этого ощущения меня начинает тошнить, несмотря на пустоту в желудке. Я подползаю к стражнику, бормоча извинения, вытирая кровь с ладоней о его рубашку, уже пропитанную алой кровью. Безжизненные глаза смотрят на меня, в то время как я едва могу видеть сквозь слезы.

Я смотрю на этого молодого человека, медленно отступая, пока ладони погружаются глубоко в песок.

Я убила его.

Я убила снова.

За столь короткий промежуток времени я умудрилась лишить жизни трех человек. От этой мысли у меня снова скручивает желудок, и меня выворачивает на песок.

Я никогда не хотела никого убивать. Я никогда не хотела…

Но я это сделала. Я убила. Я убиваю.

Что со мной стало?

В носу щиплет от резкого запаха крови, и меня бы снова стошнило, если бы в моем теле еще что-то осталось. Глубоко вдохнув через рот, я медленно поднимаюсь на дрожащих ногах и отворачиваюсь от этого места.

Мне нужно убираться отсюда.

Кровь стекает мне в рот, заставляя меня сплевывать с каждым шагом, который я делаю по направлению к городу. Я осторожно поднимаю руку, чтобы потрогать нос и, кривясь от боли, с облегчением понимаю, что он не сломан.

Шаг за шагом.

Я оставила его там.

Шаг за шагом.

Он сгниет на солнце.

Шаг за шагом.

Я чудовище.

Шаг за шагом.

Глава восьмая

Кай

Удар ножом в грудь — ее фирменный прием.

Я опускаюсь рядом с распростертым на земле стражником, и под моими сапогами хрустит пропитанный кровью песок. На меня смотрит лицо мужчины не намного старше меня с темными глазами, лишенными жизни, которую он едва успел прожить. Пригладив рукой растрепанные волосы, я разглядываю кровавые пятна на его униформе. Каждое из них рассказывает свою историю.