Безславинск

— Шо гражданин Шпак, всё блатуем? Крутого даём? А обещанного слова воровского не держим?

— Слышь ты, мусор, перекинемся за твои проблемы позже! И воще я на свадьбе, не дергай мне нервы, их есть где ещё испортить.

— Короче, за базар не отвечаешь, — не на шутку разошелся участковый, который выступил пару недель назад в качестве наводчика на особняк у военкомата, в котором после ограбления нашли хозяина с выпущенными на пол кишками и пустым сейфом.

— Ты чо несешь? — взорвался авторитет, пояснивший Ябунину сразу после ограбления особняка, что это не его бригады рук дело. Но недоверчивый и крайне пьяный участковый стоял на своём, будто не видел вокруг никого, кроме Скворца.

— А ведь ты мамой клялся при свидетелях, шо всё по уму будет!

— А я сирота, и моя мама встретит тебя на том свете вилами в бочину! И подвязывай на людях разборы чинить!

— Шо ты мне истерику мастеришь? Где моя десятина?

— Ты чо, мент, в натуре все рамсы попутал? — распустил пальцы веером Скворец, и его телохранители подтянулись к участковому с тыла. — Я за свои слова отвечаю! Сказал: не моих рук дело, значит, так и есть! Паня-ал?

— Ты не гони, ведь тут не баня! Нема ни голых, ни дурных! А я про твои делишки всем могу…

— Сиди не гавкай! — резко, словно выстрелил из ружья, крикнул Скворец, дал знак братве, и участковый моментально получил кулаком в затылок. Ябунин тут же вырубился, обмяк, завалился на землю, словно мешок с навозом.

Народ, сидевший рядом, моментально попритих, но остальная масса гостей даже не обратила внимания на произошедший инцидент.

— Ладно, братва, валим! — распорядился поддатый Скворец и обратился к жениху: — Слышь, Гендос! Мы порулили! Ещё раз с праздничком, а этому мусору Ябунину скажи, шобы пасть свою не раззивал лишний раз! Панял?

— Панял! — кивнул Генка и упал в прощальные объятия авторитета местного уголовного мира.

— Внимание! — сразу же после ухода Скворца объявила прокурорша Ромакова повеселевшим голосом. — У меня, в смысле у нас с Кузьмой, тоже для сына подарок имеется!

Викины глаза загорелись так, что при их свете можно было читать в подполе!

— Вот! — прокурорша подняла над головой конверт. — Здесь месячная путевка на трёх человек в один из самых лучших одесских домов отдыха! Он сделан в стиле английского загородного клуба! Через три дня отъезд! И ещё я положила в конверт столько денег, чтобы мой сынуля любимый ни в чем себе не отказывал!

— Ура-а-а! — придурышными голосами закричала парочка гостей, а другие поддержали воплями: «Горько»!

Вика засунула самый главный подарок себе за пазуху, а Степанида Владимировна подумала: «Главное — набраться сил! Сейчас я его на месяц спроважу, пока здесь всё не утихнет, пусть в море покупается, а когда вернётся — я от этой невесты-коровы в два счёта избавлюсь. Сыночек мой родной! Всё для тебя!».

Глава 11 Любовь и зло — понятия несовместимые

При виде лакомства пёс так сильно закрутил хвостом, что МарТин подумал: «Сейчас пьёсик полетит вверх ногами, но цепь не даст ему далеко улететь, будка-то тяжелая. И тогда я отвяжу цепь, и он улетит в небо к звездам. Ему оттуда всё будет видно. И где сейчас Энни, пьёсик тоже увидит».

Пока благодарный пёс расправлялся с гусём, МарТин отстегнул цепь от ошейника, погладил пса по спине и направился к сараю. По-прежнему хотелось побыть одному, подальше от суеты и людских глаз.

Построен сарай был много лет назад и представлял собой многофункциональное сооружение. Пахло свежескошенным сеном, двери были распахнуты настежь, внутри стоял тракторный прицеп, и в ночи сарай напоминал не примитивный убогий хлев, каким он и был изначально, а скандинавскую конюшню девятого века с повозкой викингов. МарТин зашёл внутрь, осмотрелся. Наваленное кругом сено смахивало на морских разбойников или сказочных злых персонажей, притаившихся в ожидании очередной наивной жертвы. Он забрался в тракторный прицеп, увешанный лентами и цветами — молодожены попросили не снимать украшения ещё пару дней, хотели и завтра покататься по округе. Там в углу уже кто-то сидел, но это был не свирепый викинг или злой тролль, а скорее самый обычный человек. Загорелся огонёк курительной трубки, осветил нос, щёки, глаза, лоб, и МарТин узнал любимый облик отца.