Безславинск

Несмотря на то, что Анна росла спокойным и молчаливым ребёнком, Александру Петровну смущала быстрота, с какой внучка её входила в самостоятельную вольную жизнь. Что и говорить, девушка умна не по годам, ладная, даже больше – красавица, с характером, но ум её был не по душе ей. Порой не понять было, откуда ветер дует под её крылья, поднимая всё выше. Высота та не во внешней привлекательности, а во властной уверенности, с которой Анна идёт к своей цели – стать известной балериной, причём не на родине, а в далёком зарубежье, в Америке. Случись с другой горе великое (в шесть лет внучка Александры Петровны трагически и навсегда лишилась матери, надолго потеряла отца), руки бы опустила, замкнулась. А Анна перенесла эту беду как взрослая, с пониманием.

Когда упитанная ученица, эдакая весёлая хрюшка, тихонько закашляла, стряхивая крошки от печенья с юбки, Александра Петровна очнулась от своих мыслей и продолжила занятие по сольфеджио для немых.

Глава 4 Дорога домой

Родившийся в центре Лондона, проживший всю жизнь в городских джунглях, в глаза не видавший коровы или козы и уж тем более не представлявший себе славянской провинции, МарТин не переставал восхищаться даже осадкам в виде дождя и снега, мол, как они здесь вообще выпадают и почему? Часто ловил он себя на мысли, что самая обычная стрекоза, лихо лавирующая между рогозом, представляет из себя куда больший интерес, чем современный сверхмощный вертолёт. Именно здесь, в Безславинске, далёком от Лондона и всей его мегаполисной суеты, для МарТина стало очевидно, что земля и всё живое на ней – гречиха, полюбившаяся ему с первого раза, клевер, трава, лес, животные, птицы, рыбы и сами местные жители, почти поголовно рыжие люди, являющиеся неотъемлемой частью этой природы, – всё это и есть самое главное в жизни.

«Люди…» – подумал МарТин, но уже через мгновенье в его голове кружилось и порхало только одно имя – Энни. И еще он думал, что Энни не могут ранить или убить люди в черных униформах, просто не могут, и всё!

Несмотря на то, что у МарТина никогда не было подобной устаревшей модели видеокамеры, он очень быстро разобрался, как она работает. Тем более, у него появилось такое важное задание – снимать репортаж для английского телевидения! Не было предела счастью в его наивной и чистой душе, ведь светило солнце, пели птицы, всё вокруг благоухало живым, неподдельным проявлением природы-матушки. И даже тот факт, что видеокамера работала исключительно в черно-белом режиме – это явно было заметно на её крохотном квадратном мониторе – не омрачало настроения нашего героя, а даже напротив, придавало его репортажу некую оригинальную целостность или, если пожелаете, изюминку. Просто фотографировать и снимать кино в ЧБ – модно!

Ведь сама действительность, попадая через объектив внутрь старой, державшейся на честном слове видеокамеры, трансформировалась, принимая причудливые формы (монитор был тоже поврежден, изображение вытягивалось в левый верхний угол). Явь превращалась в фантастику ночного сказочного леса: колодец становился похож на избушку Бабы-яги, покосившийся забор – на ряды орлесианских копьеносцев, а полностью сгоревший автобус напоминал цитадель, служащую домом Оркам, кровожадным дикарям, уничтожающим всё на своём пути. Люди же вообще смахивали на каких-то странных пришельцев из далёких галактик и с разных планет, а потому не понимали друг друга, очевидно, были воинственно настроены, и чем больше МарТин глядел на монитор, тем больше он понимал, что реальная действительность – там, в видеокамере, но не вокруг него.

Вдруг, раздался гулкий хлопок и неприятная боль пронзила затылок МарТина. Вслед за хлопком послышался заливистый мальчишеский хохот – это развлекался Рыжий жох. МарТин чуть не выронил камеру из рук. Последовал ещё один хлопок и Рыжий жох крикнул:

– Монгол, меня сними в кино! Я Дрантаньян!

МарТин повернулся, потёр затылок и увидел в руках пацана недавно изданную, но уже сильно потрепанную детскую книжку, которой он и огрел МарТина, со странным названием «Дрантаньян и тры мушкетёры». Помимо названия, прочитать которое МарТин естественно не смог, на обложке был изображен не менее странный персонаж, напоминавший скорее запорожского казака с длинным чубом, нежели героя-гасконца описанного некогда Александром Дюма.

МарТину понравилась и широкая улыбка Дрантаньяна-украинца, и его длинная шашка, и мундир! И как-то само по себе вспомнилось приключение его любимого сказочного героя, про которого МарТину часто рассказывал отец, ставя в пример стойкость и мужество маленького оловянного солдатика. Вновь, как и много раз раньше, закружилась история в мыслях МарТина с самого начала, причем историю эту он помнил именно в исполнении отца, который с чувством и выражением читал каждое предложение: