Безумен род людской

Этого было достаточно — я держал в руках украденные пьесы. Я затолкал толстую пачку бумаг в холщовый мешок и услышал сзади какой-то шум, обернулся и увидел, что Саймон Уиллоби пытается встать. Из-под его длинных волос сочилась кровь.

— Ричард! — прохрипел он, и я с силой пнул его по голове. 

Он тяжело дышал, и чтобы заставить его замолчать, я пнул ещё раз.

— Заткнись, подонок! — прошипел я, удивлённый своим гневом.

Я услышал визг петель — это открылись наружные ворота. Настало время уходить. Я снова пнул Уиллоби, вышел через дверь, в которую ранее вошёл, и оказался в сарае Вашингтона. Там меня озарило. Я отпер клетку с медведем и ткнул зверя палкой. Он заворочался, поднялся на все четыре лапы, а я бросил палку и пробежал через кладовую к двери. Тут меня увидели собаки и завыли, я пробежал по снегу, отпер маленькие ворота и выскочил на пастбище.

Дело сделано! Пьесы у меня!

Я затих, прислушиваясь. Выли собаки.

У меня получилось!

Да будет свадьба! Сильвия!

Потом Мэрион закричала.

А я запаниковал.

Собаки! Почему я раньше о них не подумал? Стоило только Сэму спустить собак, и меня затравят на пастбище, снег покраснеет от крови, когда псы разорвут меня на части.

Спотыкаясь, я слепо бежал на запад через поле, протиснулся сквозь живую изгородь и всё бежал, прислушиваясь к вою собак, становившемуся громче. Они не появились. По-видимому, меня спас Вашингтон, потому что собак не выпустили, и я счёл, что Сэм Соломенное брюхо не смог пройти мимо медведя, чтобы добраться до собачьих клеток.

Так почему Мэрион закричала? Она увидела Саймона Уиллоби, истекающего кровью? Или злого медведя на свободе? Я всё бежал, спотыкаясь на заснеженных кочках. Небо закрывали пузатые тёмные тучи. Скоро снова пойдёт снег, подумал я, и чем раньше, тем лучше. Снег засыплет мои следы. За следующей живой изгородью находился Кожевенный переулок. Если у сумею до него добраться, то убегу на юг и затеряюсь среди переулков и таверн Холборна.

А потом я оглянулся и увидел Кристофера де Валля.

Он преследовал меня верхом на большом вороном коне. Де Валль был закутан в большой чёрный плащ, и на фоне снега всадник на лошади выглядел мрачным и мстительным дьяволом. Я видел, как де Валль пришпоривает лошадь, как из-под больших копыт летят хлопья снега, и понимал, что не успею добраться до Кожевенного переулка, а тем более до Холборна. Он поймает меня раньше.

Я остановился. Встал на колени в снег и покопался в холщовом мешке. «Боже, помоги мне», — подумал я, но пистолет лежал дулом вниз. Он по-прежнему заряжен? Я вытащил его. Тяжёлый. Держать пришлось двумя руками, а они дрожали. Чёрный дьявол приближался. Де Валль открывал рот, что-то выкрикивая, но я его не слышал. Меня переполняли страх и отчаяние.

Я оттянул курок с кремнем. Он был тугим и держался на стальной пружине, толкающей его вперёд. Наверняка де Валль увидел пистолет, но это его не остановило. Я видел, как его сапоги со шпорами впились в бока лошади, видел, как он вытащил рапиру. Меня затрясло от паники и страха, я прищурился из-за слепящего снега и направил пистолет на лошадь, увидел, как дрожит дуло, и нажал на спусковой крючок.

Он не нажимался — слишком тугой. Я опять нажал, чуть не взвыв от ужаса, и на этот раз курок дернулся, кремень щёлкнул, крышка откинулась назад, зубчатое колесо прокрутилось, высекая искры... и ничего не произошло. Я попытался увернуться от лошади.

И тут пистолет выстрелил.

С жутким грохотом.

Из ствола курился вонючий дым. На снегу догорал пыж.

Раздался крик.

Сначала я решил, что это кричу я, но потом понял, что встала на дыбы лошадь. Я упал в снег, меня отбросила паника и удивительно сильная отдача пистолета. Я беспомощно растянулся и увидел сверкнувшие высоко над головой подковы. Думаю, тогда и вправду закричал, боясь, что те сверкающие копыта меня раздавят, но потом жеребец упал набок.

Де Валль выронил рапиру и схватился за гриву лошади, падающей боком в снег. Он закричал от боли, когда упавшая на него лошадь снова встала. Кровь стекала у неё по голове, ещё больше по морде. Несколько красных капель упало на снег, жеребец постоял, заржал и унёсся вдаль. По-видимому, рана оказалась несерьёзной. Де Валль выругался. Правая нога у него изогнулась под неестественным углом. Его шляпа с двумя длинными чёрными перьями лежала в десяти футах.

— Ах ты, мерзавец! — сказал он и рванулся к своей рапире, но я отшвырнул её ногой, а он зашипел от боли, когда ступил на сломанную ногу.

Я подумал взять его лошадь, но как только я приблизился, та унеслась прочь. Я забрал шляпу де Валля и увидел в ней дыру. Я вытряхнул из неё снег и побрёл к живой изгороди. Де Валль попытался встать на ноги, но застонал, нога подогнулась под его весом.

— Ты поплатишься за это жизнью! — выкрикнул он.

Потом я пролез через живую изгородь, порвав в колючках плащ. Я оглянулся и увидел, что де Валль ползёт к лошади. Я дрожал, но не от холода. Потом я побежал по Кожевенному переулку.

Я буду играть Ромео!

Глава девятая