Безумие на двоих

Отцу досталась футболка с экзотическим рисунком, напоминающим ветви пальмы с отдыхающей на них обезьяной, тёте Нине бусы, «невероятно дорогие»  − пояснила сестра, передавая их, выпучив глаза и уговаривая незамедлительно примерить. Тёте Нине и правда пошло, хотя бижутерия выглядела так, словно на ней выгравированы буквы «БУСЫ ДЕРЕВЯННЫЕ, ОБЫКНОВЕННЫЕ», что тут же нашло своё объяснение невероятными молитвами, начитанными на дерево, из которого они якобы сделаны. Я заулыбался искренне недоумевающим лицам родителей, не ведающим, куда запрятать приобретённое богатство от собственных глаз подальше, но меня распирал смех от вопроса, что же достанется при таком развитии событий Мире и мне. Я не ошибся в Лизе. Мне подарили галстук, наверное, памятуя прошлогодний сезон галстукодарения, только в этом году всё обстояло круче некуда, Лиза исхитрилась приобрести галстук с узором, в точности повторяющим рисунок на футболке отца, к тому же многократно размноженный, хотя и уменьшенный в размерах.

Я в голос расхохотался, и напряжение за столом растворилось мгновенно, потому что ко мне присоединились уже одаренные сестрой люди, вздохнувшие с облегчением пройденному испытанию, а потом и остальные, те, кому ещё только предстояло оказаться счастливым обладателем рисунка с повисшей на пальме обезьяной.

После пошагового смолкания хохочущих голосов мы вернулись к процедуре дарения, и следующей в списке значилась Мира.

Сестрёнка со смешинками в глазах наблюдала за проворными руками Лизы, ловко выхватывающими очередной подарок из рук мужа. К разочарованию многих собравшихся за столом, Мире достался  приталенный шёлковый сарафан, избежавший нападения обезьян. Мира испустила вздох сожаления, и надув губы обратилась к Лизке:

− Где же моя пальма? − губы её едва сдерживали смех в своих уголках, натужно оставаясь обиженно-надутыми.

− У меня же её тоже нет, − возмутилась тётя Нина, неподдельно восклицая негодованием, голос ломался от рвущейся наружу улыбки.

− Не ври мам! Твои бусы как раз таки из пальмы! − вмиг одёрнула её Лизка, первая разражаясь хохотом.

После получения подарков от Лизы, когда все уже успели обтереть заплаканные от смеха глаза, тётя Нина начала сетовать, что остальные подарки можно разобрать и потом, потому что всё остынет и станет не вкусным. Относительно второго высказывания никто ей не поверил, но спорить, то же, не решился, поэтому все согласились, и взялись за ложки и вилки.

Макс обещал рассказать интересную историю, но после пары длинных фраз, касающихся нашего бизнеса, Инга некультурно толкнула парня локтём, пригрозив начать повествования об искусстве. Заместитель закатил глаза, прикрытые праздничной оправой очков, и замолчал. Послышались короткие смешки.

Лиза воодушевлённо заговорила о своём свадебном путешествии, посекундно ища подтверждения у мужа, пару раз действительно одобрительно кивнувшего.

− Лиза, ведь ты будешь рассказывать об этом все выходные! −  ответил Толя обернувшейся к нему в ожидании очередного кивка жене. − Так что давай мы уступим слово кому-нибудь другому. − Открыто изъяснился этот парень, день ото дня нравящийся мне всё больше. При этом он так очаровательно улыбался нашей Лизе и так тепло сжимал её пальцы на скатерти, что она в мгновение затихла и, приняв от мужа эстафету, утвердительно закивала ему, напоследок предупредив всех нас.

− Конечно же, позже, я подробно расскажу вам обо всех преимуществах и несовершенствах проведения медового месяца на островах.

Лиза была бы не Лизой.

− Верим, − в голос и хором ответили абсолютно все.

− В мае Миру приглашают в Германию, − неожиданно известил нас голос Инны. Даже я обернулся в её сторону, до этого не особо прислушивающийся к разговорам за столом и украдкой любующийся своей любимой сестрой.

«Почему я ничего не знаю об этом?» − просилось с моего языка, но вместо этого я спросил лишь:

− Но мы ничего не знаем об этом? − мои глаза взметнулись в бок к Мире, брови взметнулись вверх, ожидая её ответа.

− Я не успела никому сказать, Инна рассказала мне о приглашении недавно, только несколько дней назад, − оправдывалась она, только передо мной, невольно опуская взгляд в стол, размышляя о том же, что и я: «Обморок! Больница! Ребёнок!» − И я… и я ещё не решила поеду ли, − закончила она, заставив вскинуться на неё свою благодетельницу.

− Что?! Мира. Девочка. О чём ты говоришь? Как это, поедешь ли? Обязательно поедешь! − впервые Инна так истово настаивала на своём для Миры, тем более в моём присутствии. Наверное, именно поэтому следующими её словами были, − Влад, это очень важно для твоей сестры! Она не может так просто отказываться от такого шанса!

Как ни странно, никто кроме нас троих не обсуждал возможный отъезд сестры в Германию, пробежавшись взглядом по лицам присутствующих я видел разные чувства, но ни в одном из них не было веры. Веры в Миру. Это ранило. Больно.