Безумие на двоих

− Если вы помните, он не впечатлил меня в прошлом, − не делая попыток оторвать губы от её макушки, парировал я.

И снова она тихонько рассмеялась.

− А не могли бы вы оказать мне услугу, мадам, и притвориться спящей уже сейчас? − под натиском чувства осмелел до невероятного самомнения.

Она не ответила. Совсем ничего. Я негромко вздохнул, осознав, что перегнул палку с просьбами.

− Месье? Разве вы не собираетесь относить мадам в её спальню? − совсем тихим послышался её шёпот, когда я собрался хотя бы попытаться отвлечь себя фильмом.

Окрылённый я отложил с колен ноутбук, даже не потрудившись отключить его и забрал в охапку Миру, поднимаясь с дивана вместе с сестрой.

− Будет исполнено, мадам, − проворковал ей на ушко, любуясь опущенными веками, опушенными трепещущими ресницами.

− Обними меня, − прошептала она, когда я уложил её в кровать и склонился над ней на одно колено, подтягивая верхний край одеяла на её плечи. Моя рука замерла на мгновенье, показавшись незаслуженным промедлением, и я скользнул рядом в следующее, забывшись и потеряв интерес к суррогатному теплу пледа. Притулившись лбом к её лбу, соприкасаясь более везучими, но неуклюжими носами, мы лежали лицом к лицу, разглядывая свои бесчисленные изъяны в темноте находя тысячу собственных и ни одного друг в друге. Мои руки удобно обхватывали тоненькую талию, а её горячие ладони покоились на моём затылке, цепляя короткие пряди волос и пропуская их сквозь пальцы.

Дыхание наше, наконец-то одно на двоих, смешивалось в безупречном танце и мы не предпринимали глупых попыток поцелуя.

− Я должен сказать тебе… − глубоко выдыхая, зашептал я.

− Шшш… − рвущийся из меня поток сожалений оборвался лёгким касанием указательного пальчика к полуоткрытым губам. − Не надо. Просто полежим немного в тишине, вместе. А потом уснём, вместе. Хорошо?

− Угу, − согласился я. И мы молчали, как молчали каждую предыдущую ночь и по-иному совсем молчали.

Лицом к лицу…

Глаза в глаза…

Душа к душе…

Сердце к сердцу.

Глаза впервые сомкнулись, отдаваясь сну, так долго не приходившему мне рядом с Мирой, я крепче сжал пальцы на её талии, не желая терять эту хрупкую нить нашего соприкосновения, приблизил её тело к себе, пристраивая лицо в ямочке плеча, погружаясь в сладкую дрему её возвращения.

− Миленький мой, родненький… Любимый, самый любимый… − в полуявь полусон грезился мне нежный шёпот и мягкие руки, ласковые губы, солёные слёзы.

Утро? То, что можно было назвать утром, было не таким обходительным, как сон прошлой ночи: холодная кровать, скинутое на пол одеяло, одинокая подушка с левой стороны без неглубокого следа маленькой головки моей сестры и негромкое, но отчётливое копошение на кухне.

Я встал с постели, чувствуя себя полноценно выспавшимся и отдохнувшим, настроение было предупредительным, но замечательным, поэтому смелые шаги в спальню поспособствовали расцвету улыбки на моём заспанном и помятом на одну сторону лице.

− Уже встал? Идём есть, −  сказала Мира, наполовину заглядывая в дверь спальни.

− Иду, − в тон ей ответил я.

− Ах, да! − через секунду после исчезновения снова заглянула в проём. − Доброго утра! − слишком быстро исчезла снова, не позволив насладиться своей эфемерной улыбкой.

«Постой!» − хотелось прокричать мне, но жестко протирая остатки сна с заплывших глаз, я смолчал, направившись в душ.

Смеющиеся глаза Миры убедили, что на меня не сердятся за задержку в ванной, и я попытался состроить весёлую рожицу, забрасывая все недоговоренности на задворки сознания, самые дальние. Сестра была в не привычных простых джинсах, а в коротенькой юбочке и широкой футболке, так беспощадно разламывая надвое все модные каноны, и я незамедлительно примкнул в ряды её последователей, одобряя невозможную сексуальность её наряда. Сам я надел одну из многочисленных рубашек из шкафа, планируя поход на фирму, как основополагающий фактор выбора моей одежды, но всё равно решил не менять неформальные джинсы.

− Чай или кофе? − спросила она, уже присев на стул рядом со мной и многозначительно протягивая мне упаковку апельсинового сока.

− Апельсиновый сок, пожалуйста, − подыграл я, хватаясь за вилку.

− Тц, тц, тц, − процокала она языком, глядя на вилку в моих руках и на тарелку с моим завтраком, в которую я, в отличие от неё не удосужился взглянуть ни разу.

− Овсяная каша?! − взглядом «ты смеёшься надо мной» я буравил в сестре невидимые дыры.

− С кусочками фруктов! − возмутилась она моим недовольством относительно её кулинарных способностей.

− Тише! Я ем! Уже… ем, − мирно отложив бесполезную вилку и взявшись за ложку, я ещё раз взглянул на жидкую массу, размазанную по тарелке, а потом перенёс этот же сомнительный взгляд и на сестру.

− Вот и хорошо, − не обращая внимания на мои потуги, закивала она, поднимаясь со своего места.