Безумие в моей крови

Когда я вышла к ужину, отец с Троем уже сидели за столом и о чем-то разговаривали. Отец улыбался, но как только увидел меня, тут же опустил глаза и сосредоточился на еде. Однако сегодня я уже достигла предела расстроенных чувств, поэтому философски пожала плечами.

— Можете притвориться, что меня здесь нет.

Не обращая на мужчин никакого внимания, я начала размазывать плов по тарелке.

* * *

Тем вечером, лежа в постели, я попыталась разобраться в своих чувствах, но озарение не приходило. Сколько бы я не признавалась себе, что потеряла отца навсегда, легче от этого не становилось. Когда я видела его с Троем, я кипела от негодования, но в то же время меня мучала зависть. Каково это: передать свою судьбу в руки другого человека и больше ни о чем не волноваться? Ловить его взглядом, трепетать от его похвалы и во всем, абсолютно во всем ему доверять?

Я попыталась представить себя на месте отца, во всем зависящей от Троя, проводящей с ним дни, вечера. Почему-то эта мысль взбудоражила меня, и я раздраженно тряхнула головой. У меня еще есть время разобраться с моим будущим. Как только я стану королевой, отцу больше не понадобится друат, и Трой покинет замок. Какое-то время я буду править одна, пока мне самой не потребуется друат. Как только Трой уедет, я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы сблизиться с отцом. А когда безумие поглотит меня до конца, то мне уже будет все равно.

Я так устала. До слез, до полного опустошения, до зубного скрежета. Столько отчаяния и печали, которые пытались вырваться куда-то и не находили пути. А ведь это был всего лишь один, вполне обычный день.

Глава 2

Лиивита — восхитительное королевство с богатой, чувствительной природой, скрывающей в себе больше секретов, чем доступно человеческому воображению. Четыре раза в год королевская семья отправлялась в путешествие, которое называли "открытием сезона". Оно было открытием сезонов в самом прямом смысле. В первый день зимы мы проезжали по дорогам в белой карете, и это предвещало начало снегопадов, которые окутывали землю теплым пушистым покровом. В первый день весны мы отправлялись в путь в синей карете с привязанными к ней разноцветными лентами. Вскоре робкое весеннее солнце распаляло землю, извлекая из нее первые зеленые ростки. В первый день лета наша карета была зеленой, и мы подолгу останавливались в городах и бросали монеты в толпу приветствовавших нас жителей, благословляя их грядущий урожай. Первый день осени мы встречали в красной карете, бросая на опустошенную, дремлющую землю символические горсти питательных кристаллов.

Каждый раз мы отправлялись по разным дорогам, и наше путешествие длилось три дня. Когда я смотрела вокруг из окна кареты, я верила, что все происходящее со мной не напрасно, что эта земля действительно живая и дышит, и плачет вместе с нами, наполняясь энергией и силой. Само собой, доказать правдивость этой легенды было невозможно, но глядя на многоцветие весны и на сонное спокойствие зимы, я верила в нее. Верила я и в то, что наши путешествия действительно меняли сезоны из-за какого-то таинственного слияния жизней монархов Лиивиты с душой земли.

Так было всегда, таков был путь моей семьи.

Мой дед, Арн Риссольди, проявил признаки безумия через несколько дней после 25-летия, и менее чем через год после его коронации у него уже подрастал сын, Диин. Мой отец последовал по стопам остальных королей Лиивиты. Подрастая, он помогал своему отцу править живой землей, но вскоре его помощи стало недостаточно, и тогда у Арна появился друат. Через неделю после своего 25-летия, Диин объявил ирриори о том, что был благословлен первыми признаками безумия, и тогда королевство было передано в его умелые руки. Друат его деда помог Диину взойти на трон, а потом покинул королевство. После коронации Диина, ирриори свели его с избранной ими женщиной, и тогда родилась я. В соответствии с традициями Лиивиты, личность матери держали в секрете. Женитьбы и замужества не приветствовались. Более того, они не входили в список разрешенных монархам "развлечений".

Я почти не помнила дедушку и его друата. Они были частью моего раннего детства, беззаботного и очень короткого. В возрасте 56 лет Арн задремал на балконе безумия в полном одиночестве. Когда слуги пришли будить его к обеду, его уже не было на месте. Поиски были тщательными, но не особо продолжительными, так как большинство королей заканчивали свою жизнь именно так — пропадая без следа, посреди дня, в окружении слуг, вскоре после коронации следующего монарха. Все это добавляло легенде особую напряженность, так как никто не знал, в чем именно состоял смысл безумия, на которое были обречены мои предки и будущие поколения. Никто, ни отец, ни Трой, ни ирриори, не рассказывали мне об этом. Даже слуги, обычно щедрые на сплетни, молчали на этот счет.