Безумия любви (СИ)

Робин прижался теснее, провел ладонью по его бедру к паху, но Гай остановил его. Тот был слишком слаб для подобных утех, и вскоре задремал, положив голову ему на плечо.

Гай не понял, когда это произошло. Просто все вдруг превратилось в ад. Он спрыгнул с помоста и очертя голову бросился на того, чье лицо было лицом Робина. Но сердце молчало. Ни единой искорки не зажглось в нем. Не было в его противнике ничего от Робина, кроме красивых черт. Ни бесшабашной улыбки, ни насмешливого веселья в карих глазах. Гай удивлялся, как могла Мэриан не понять, что перед ней другой. Ледяная ярость охватила его лишь тогда, когда он вспомнил, что этот ублюдок пытал Робина.

Гай дрался так, как никогда в жизни, но злость застилала глаза, мешала сосредоточиться, и он чуть не пропустил удар. Он перехватил красноречивый взгляд капитана Раймона, спокойно оборонявшегося сразу от троих разбойников, и заставил себя выбросить из головы лишние мысли. Противник был слишком хорош, чтобы отвлекаться. Главное сейчас — увести мерзавца подальше от людей Робина и прикончить.

— Посмотри на меня, Гай! — крикнул Айлфорд, когда они очутились в пустом зале. — Это же я, Робин!

— Врешь, мразь, — Гай парировал очередной удар. — У вас ничего общего.

Злобно сверкнув глазами, Айлфорд рассмеялся.

— Ну конечно, ничего общего, кроме папаши и лица!

Он отскочил влево, Гай был вынужден повернуться и оказаться лицом к отполированному щиту, отражавшему огонь канделябров. Острие меча прошло вскользь, разрезало котту, но Гай успел отклониться, отбить меч.

— И я, чтоб ты знал, не поганое содомитское отродье, — хмыкнул Айлфорд. — И никогда им не был. Хотя попробовал бы то, что ты с такой охотой предоставлял моему братцу. Просто чтобы знать, с чего этот грязный извращенец так по тебе сохнет. Уверен, в Святой земле ты успел всласть поразвлечься, прежде чем подставил ему задницу!

Гай схватил со стола кубок, выплеснул ему в лицо вино и тут же бросился вперед, прижал к колонне, нащупывая свободной рукой кинжал на поясе. Один удар под ребра — и все закончится.

— Чем я хуже? — продолжал Айлфорд. — Все равно твой ненаглядный Робин уже сдох. Я сам перерезал ему глотку час назад!

Перед глазами у Гая потемнело, он рванул из ножен кинжал, ударил не глядя… Боль пронзила после, а прежде был толчок. И падение.

— Нет! — рявкнул кто-то сбоку.

Уже падая с лестницы, Гай увидел полыхающие гневом синие глаза капитана Раймона. Теперь тот схватился с Айлфордом, в боку которого торчала рукоять кинжала. По груди волнами растекалась боль, и Гай, стиснув зубы, поднялся на ноги.

— Что, еще один дружок? — хрипло рассмеялся Айлфорд. Он поднырнул под меч, выдернул кинжал из раны, норовя ударить противника в живот. Раймон чудом успел отшвырнуть его, а в следующий миг всадил клинок ему в шею.

— Сэр Гай, вы ранены?

Капитан подскочил к нему, и Гай тяжело оперся на его плечо. Слова Айлфорда похоронным набатом звучали в голове. Робин мертв. Все потеряло смысл.

— Я должен идти, — сказал он, выпустив плечо Раймона из непослушных пальцев. — Прошу вас, скажите его величеству, что я мертв.

— Что? — глаза капитана расширились.

Гай устало махнул рукой.

— Ступайте, Раймон. И позаботьтесь о леди Мэриан. Она заслуживает счастья.

Путь вверх по лестнице, а потом по стылым галереям замка, в северную башню, где находились его покои, занял целую вечность. Казалось, он идет на эшафот. Вот и дверь. Гай помедлил и толкнул ее. Поцеловать Робина в последний раз и отправиться следом за ним.

— Гай… — тихо произнес знакомый голос из сумрака спальни. — Гай, это ты?

Он кинулся внутрь. И замер, задыхаясь от невыносимого облегчения. Робин сидел на постели, сжимая оставленный ему Гаем кинжал. Живой. Глухое рыдание вырвалось у него из груди. Встревоженный Робин попытался было встать, но повалился обратно. Гай упал на колени рядом с ним, обхватил его руками, вжался лицом в грудь и, не выдержав, разрыдался. Он плакал, не стыдясь слез — перед единственным человеком на земле, с которым мог позволить себе любую слабость.

— Гай, ты чего? — бормотал ошалевший Робин, гладя его по голове. — Ну, хорош уже… Да что стряслось-то?

Минуло несколько месяцев. Новый наместник Ноттингема, сэр Раймон Ланно и его жена леди Мэриан, в девичестве Фитцуолтер, принимали в замке его величество, короля Ричарда. Миледи, уже пребывавшая в тягости, выглядела цветущей и счастливой. Молодой супруг то и дело устремлял на нее взоры, полные нежности и любви. Король был весьма доволен оказанным ему приемом. И, словно между прочим, расспрашивал о новых налогах, как бы невзначай намекая, что не грех бы их увеличить, ибо дела короны, а в особенности — военные кампании, требуют денег. Присутствовавшая при разговоре леди Мэриан спокойно ответила, что с овцы больше одной шкуры не снимешь. Раймон дипломатично направил разговор в другое русло и, как мог, успокоил короля. Уже позже, в покоях он нежно обнял жену.