Безумная планета

Барла все это приводило в бешенство. Он уже познал сладость лести. Да, о нем продолжали заботиться, но больше никто ему не льстил, даже Сайя…

Естественно, отношение девушки тоже изменилось. Когда Барл был вождем, она смотрела на него, как на бога. Теперь же, когда он перестал отличаться от всех остальных, она принялась кокетничать. А Барл мыслил прямолинейно, как человек, привыкший командовать, но не интриговать. Конечно же, он ошибался. Но он не умел мыслить иначе. Когда Сайя лукаво оставалась с другими женщинами племени, парню казалось, что она избегает его. А когда она стеснялась разговаривать с ним, он злился, считая, что девушке надоела его компания.

После того, как они прожили в долине неделю, Барл в одиночку ушел на разведку. Побудило его к этому чисто ребяческое негодование. Он был великим человеком, вождем племени. А теперь перестал им являться, потому что отпала необходимость в его особых качествах. И он ушел, возможно, с бессознательным желанием наказать их за то, что померкла его слава — лишить их любимого вождя.

Парень по-прежнему носил с собой дубинку и копье, но одежда уже не блистала великолепием. Плащ пошел на веревки, когда понадобилось связать плоты. Антенны бабочки, которые он носил повязанными вокруг головы, поломались, обвисли и выглядели просто смешно. И Барл сердито ушел, ушел от безразличных к нему сородичей.

Он добрался до тянувшихся вверх склонов в конце долины, но на них не нашлось ничего выдающегося. Далее он обнаружил маленькую долину, где построил сверкающую ловушку паук-тенетник. Теперь парень почти что презирал подобных существ. Если бы он захотел, то мог бы легко убить паука, нанеся удар сквозь стенку шелкового гнезда, где тот сидел, ожидая, пока в сети запутаются насекомые-неудачники. По пути Барл встретил богомолов и даже наткнулся на громадный контейнер с яйцами, сплетенный из какого-то состава, вырабатываемого богомолами специально для своих кладок.

Потом парень нашел гусеницу, завернувшуюся в толстый кокон, но он не испытывал голода и не шел добывать еду, поэтому лишь внимательно осмотрел кокон и даже, не без труда, отмотал от него несколько футов шелковой нити. Если бы Барл поразмыслил, то понял бы, что из такого шнура можно построить ловушку, подобную тем, какие делали пауки. Она пригодилась бы и для обороны, если нитью в несколько рядов оплести вход, чтобы к людям не пробился даже паук-охотник.

Но, опять-таки бессознательно, Барл не искал ничего полезного. Уязвленный и рассерженный на племя, он хотел наказать людей, оставив их одних.

Затем Барл столкнулся с четырехфутовым богомолом, застывшим, подняв пилообразные передние лапы, в ожидании, пока что-то окажется в пределах досягаемости. Парень поколебался, но решил с ним не связываться. Поскольку его копье было неуклюжим оружием против такой ловкой цели, а дубинка — слишком короткой, и не смогла бы предупредить молниеносные движения насекомого.

Барл немного встревожился, а потом принялся охотиться на муравьев. Главная трудность заключалась в том, чтобы найти одинокого муравья, которого можно убить, прежде чем тот успеет позвать на помощь целую орду соплеменников. К началу сумерек на поясе у охотника болтались три мясистых муравьиных лапы. А на закате Барл натолкнулся на недавно вылупившегося из яйца богомола. Юное чудовище стояло неподвижно, ожидая, пока кто-то пройдет мимо. Это была настоящая засада.

И тогда Барл произвел давно намеченный эксперимент — то, что не делалось на забытой планете очень давно. Маленькое чудовище ростом с человека являлось смертельно опасным противником. Парень бросил в него муравьиную ногу.

Движение ужасных передних лап оказалось таким быстрым, что его невозможно было заметить. После чего богомол проигнорировал Барла, пожирая лакомый кусочек.

Это открытие следовало запомнить, оно могло оказаться очень важным.

На второй день бесцельных блужданий парень увидел нечто гораздо опаснее красной пыли — самку черного паука-охотника, так называемого американского тарантула. При одном взгляде на него кровь отлила от лица Барла.

Когда чудовище скрылось из виду, он отказался от своих планов и поспешил туда, где обосновалось племя. Он нес им новости, которые создали бы условия, чтобы Барл снова стал вождем. Но он с удовольствием обменял бы их тысячу раз на отсутствие в долине одного такого существа. Присутствие самки тарантула означало, что племя должно бежать или погибнуть. Это место перестало быть раем!

Паучиха объявилась здесь раньше людей. Такому гиганту трудно пройти через узкий проход в горах, и, кто знает, какие причины подвигли его на это. Ее лапы охватывали целые ярды. Она имела острые, как иглы, ядовитые клыки длиной в человеческую ногу. Глаза сверкали жадной, безумной жаждой крови. Ее появление представляло смертельную опасность для людей, как и для других обитателей долины. Такое соседство в десятки раз хуже, чем бенгальский тигр, вырвавшийся на волю посреди многолюдного города. Паучиха была опасна сама по себе, но принесла с собой еще большую беду.