Безумная тоска

Часть третья. Вдали от пределов безумной тоски

26

По воле Бога день, когда они потеряли свой город, был невыразимо прекрасным. Насыщенно-голубое небо, прозрачное, чистое, объяснить это можно было лишь особым вмешательством свыше, на нем не было ни облачка, ни следа, и так было еще много дней. Тем утром, незадолго до того, как первый самолет врезался в Северную башню, Джордж шагнул за порог дома, собираясь отправиться в даунтаун, и все, что он видел на улице перед собой, вырисовывалось в этом особенном свете. Весь зримый мир полностью выражался в трех видимых измерениях. Каждый предмет, каждый человек, каждый каменный карниз, и металлическая решетка, и каждый жест, почти каждый выдох (как будто он триповал и видел в воздухе человеческое дыхание) требовали своего места в вечности, и он не мог сомневаться в реальности всего, включая, как он узнал позже, разрушение, масштаб которого стал возможным благодаря капитализму и пугающе привычным благодаря оглушающему засилью его развлекательной индустрии. Об этом говорили люди, когда видели это в телевизоре, все было как в фильме, виденном всеми когда-то, но те, кто столкнулся с этим вблизи, говорили иначе. Он наблюдал за происходящим, стоя на углу 23-й и Пятой (поезд с Седьмой авеню в конце концов сдался на станции «23-я улица»), у входа в парк Мэдисон-сквер, он видел каждое ребро, каждую деталь серебристых башен и рваные края чудовищных ран, блеклых черных дыр, вокруг которых плясало пламя, откуда валил серо-черный дым – на Южной башне дыра была ниже, чем на Северной. Но входное отверстие раны Северной башни было куда больше. Невероятный матовый черный цвет, ни намека на свет – ни единого луча, – он подумал, что во всем мире никто и никогда еще не видел такой черноты. Абсолютно черной, пустой, бесконтрастной. Наружу рвались языки пламени: воистину, вот адские врата. Он смотрел на Южную башню. Она была там. Он это знал. Сразу после девяти, когда он услышал об этом в новостях, он пытался дозвониться ей на мобильный и на рабочий номер, сперва были короткие гудки – разве сигнал «занято» еще существовал? – теперь связь пропала. Вокруг стояли оцепеневшие люди, плакала какая-то женщина. Люди хватались за телефоны, пытаясь до кого-то дозвониться, и убирали их обратно. Он подумал о том, что, может быть, они пытались связаться с кем-то, кто был там, внутри, совсем как он.

Затем башня рухнула. Кричали люди. Гулкий грохот настиг их спустя секунду или две после катастрофы. Вокруг слышались крики, вопли, и почти как в замедленной съемке здание тяжко осело – но слово «тяжко» вряд ли могло описать то, что он видел, что видели все, они видели весь масштаб немыслимого коллапса – и все исчезло в колоссальном облаке пыли и мусора. Мужчина, стоявший слева от Джорджа, все повторял: «О боже, о боже, о боже, о боже». Ужас накрыл Джорджа, словно плотное одеяло, и он ощутил, как внутри него вдребезги разлетелись чувство отрицания, бесчувственность, бывшие там, где было место для горя. Словно внутри зажегся огонек агонии, добравшись до топлива. В животе все перевернулось, он подумал, что его сейчас вывернет, но нет: блевать он не мог, он был полностью обездвижен. «О боже, о боже, о боже», – все твердил тот же мужчина. И вдруг его прорвало: «Да там народа тысяч пять!» Он завопил во весь голос, этот мужчина в один миг сошел с ума. Как и все они, но почти все вокруг, кроме этого несчастного, молчали. Пять тысяч человек!

Взметнулось облако пыли, как после взрыва бомбы. Он подумал, не мог не подумать: так вот что мы делали с людьми по всему миру, каждую неделю, десятилетиями. Мусор разлетелся повсюду, как миллионы птиц в панической спешке – но птицы, голуби, чайки, скворцы, так любившие свет, – куда все они подевались? Исчезли. Взамен осталась бумага – жуткое оригами – прозрачная, яркая, секретные документы, отчеты, целые горы бесполезного ярко-белого копировального дерьма из двадцатифунтовой пачки с рейтингом 92 %, – разлетелась по всей гавани, плавала по воде. Завтра, и на следующий день, и еще неделю или даже больше их собирали на бруклинских улицах напротив гавани. «Мы с улиц Бруклина, мы выглядим круто».