Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии

Цуканов, заработавший свое состояние в финансовой сфере, глубоко отождествляет себя с русским языком, литературой, музыкой и искусством. «У нас много писателей, которые являются частью мировой литературы и культуры. Вклад России в музыку сопоставим со вкладом Германии: ни одна другая страна не дала миру столько гениальных музыкантов», – сказал он, подчеркнув, что музыкальная традиция, сложившаяся в XIX веке, сохранялась на протяжении всей советской эпохи. Хотя сегодня, по мнению Цуканова, уровень музыкального образования в России снизился, прежние высокие стандарты поддерживаются российскими педагогами, которые переехали в Вену, Лондон, Париж и Нью-Йорк. То же самое относится к литературе: «Возьмите Бродского, жившего в Америке, Тургенева, жившего во Франции… Неважно, где они жили». Что касается изобразительного искусства, то оно «не такого высокого качества, как музыка, но и у нас есть фигуры мирового масштаба, подобные Кандинскому и Малевичу».

Межличностная напряженность между Востоком и Западом

Предприниматель и филантроп Давид Якобашвили, по национальности грузин, родившийся в 1957 году, известен как дружелюбный и обаятельный человек. Я могу подтвердить это, вспоминая нашу вторую встречу на Петербургском экономическом форуме в 2015 году и телефонный разговор 2017 года, когда мы согласовывали текст интервью. Беседа была задушевной, мы много смеялись. В тексте, отправленном Якобашвили, я описала его как грузина с мексиканскими усами. Он не мог понять, почему я назвала его усы мексиканскими. Почему не грузинскими, со смехом спросил он.

Но в первую нашу встречу в 2009 году все было иначе. Стоял очень жаркий и душный летний день. Якобашвили был явно не в настроении. На мой вопрос, что он думает о западной элите, он ответил, что испытал по ее поводу много разочарований, особенно имея дело с западными банкирами. «Конечно, среди западных банкиров встречаются достойные люди», – признал он. На самом деле у него есть несколько очень хороших друзей-банкиров из Европы и США. У одного из них, из Швеции, банкира, была коллекция музыкальных автоматов, которую Якобашвили у него купил, – теперь она служит основой экспозиции его собственного музея[331]. Но у него имеется и горький опыт взаимодействия с некоторыми представителями банковского бизнеса Запада, по его словам, «бандитами и жуликами»: «Они улыбаются тебе, будто лучшие друзья, а потом тебя же и обманывают». Он немного просветлел лицом, когда мы заговорили об искусстве и, в частности, о том, как некоторые произведения отражают дух межличностного взаимодействия между Востоком и Западом. Якобашвили показал мне бронзовую статуэтку, украшающую его рабочий стол: «Смотрите, это австрийская работа. Когда-то она стояла в кабинете у Ленина. Ленин получил ее в подарок от [американского нефтяника Арманда] Хаммера».

Некоторые из моих респондентов отзывались о Западе очень эмоционально. Отчасти это может быть связано с тем комплексом неполноценности, который многие из них испытывали в прошлом. Бизнесмен и инвестор Александр, которому сейчас за шестьдесят, говорил об этом особенно пылко и убежденно. В первое постсоветское десятилетие он ощущал огромную разницу между собой и западными людьми, с которыми ему приходилось иметь дело; чувствовал, насколько ограниченны его знания по сравнению с ними: «У меня было чувство неполноценности, можно даже сказать комплекс».

Это было массовое явление. Мы ощущали нехватку знаний, недостаток опыта, которые нелегко было восполнить или хотя бы скрыть. От этого комплекса страдали все, кто имел дело с западными людьми, особенно с экспертами.

Александр добавил уже более уверенным тоном: «Теперь это прошло. Теперь общаться с западными людьми стало намного проще и приятнее». Он сказал, что, оглядываясь сегодня назад, пришел к выводу, что этот комплекс неполноценности по отношению к Западу был вызван не столько фактическим недостатком знаний у него самого или его соотечественников, сколько претенциозностью тех западных людей, с кем приходилось иметь дело. Он подозревает, что некоторые из них просто вели свою игру и делали вид, что у них гораздо больше знаний и навыков, чем на самом деле, в то время как ему приходилось учиться всему с нуля. «Для меня это было огромной проблемой», – сказал он.

Теперь былой комплекс неполноценности сменился у него, как и у других богатых русских, высшей степенью самоуверенности. Александр считает, что новое поколение богатых россиян сравнялось с западными элитами или даже превосходит их. «Живут ли они в России или на Западе – это чисто вопрос их выбора и предпочтений. Это уже не зависит от того, что они знают и чего не знают», – заключил он.