Безумно

Теперь я точно больше не могу скрывать ухмылку и смотреть в глаза Гриффину. Он вот-вот захлебнется от гнева. Вообще-то я не склонен к злобе. Но Гриффин пробуждает во мне худшие качества. И он, наверное, единственный человек, которого мне никогда не будет жалко.

– До скорой встречи, Гриффин.

Он, ворча, покидает кабинет.

Теперь я встречаюсь взглядом с отцом, поднимаю подбородок и смотрю на него.

– Неужели из всех сотрудников ты не мог отправить за мной кого-то еще?

Я шагаю вперед и сажусь в одно из кресел.

– Тебе следует быть осторожнее с Гриффином.

Я фыркаю.

– Ты предупреждаешь меня о своем прихвостне?

– Ты ведь знаешь поговорку: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе».

– Это совершенно новые веяния в твоей политике, – усмехаюсь я, похрустываю костяшками пальцев, складываю руки на груди и стараюсь не выглядеть так стесненно, как чувствую себя.

Отец не отвечает.

Гриффин проработал в компании уже два года в качестве одного из топ-менеджеров и консультантов компании, а еще до этого, во время учебы, он многое сделал для папы. Его отец – хороший друг моего отца, и я понятия не имею, почему он внезапно стал смотреть на Гриффина под таким углом. Но мне все равно. Гриффин всегда был для меня скользким типом и болтуном. По крайней мере, это то, что я предпочитаю говорить себе, не желая признавать, что когда-то я видел в нем друга.

– Итак, я здесь. Что я должен делать?

Некоторое время он просто спокойно смотрит на меня, глубоко вздыхает и садится за стол.

– Хочешь что-нибудь выпить?

Я смеюсь.

– Я приехал не для того, чтобы устраивать с тобой чаепития, а потому, что ты заставил меня это сделать. Так что от меня требуется?

Его выражение лица не меняется, он коротко кивает, прежде чем задумчиво откинуться назад.

– Компания – дело моей жизни. Она важна для меня. И, веришь мне или нет, ты тоже. – Я чуть не поперхнулся, но все-таки сдержался. – Я хочу лишь того, чего хотел всегда: быть частью твоей жизни.

Я в отчаянии потираю лоб.

– Боже, это… какое-то безумие, – выдавливаю я, пытаясь скрыть сдерживаемый гнев. – Тебя в ней никогда не было. Никогда. Ни на дни рождения, ни в праздники, ни в те дни, когда мама начинала пить, ни даже когда собирала чемоданы. Тебя не было рядом, и, кажется, ты даже не слушаешь. Мне все это не нужно.

– А что, Мэйсон, нужно тебе вместо этого? Чего ты ждешь от жизни? Ты собираешься вечно злиться на меня? И вечно использовать все свои силы и способности, которые тебе даны, чтобы направить их против меня? И что это было?

Я хотел бы дать ему достойный ответ на это. Нет, я бы с удовольствием бросил его ему в лицо. Но у меня его нет. Я не уверен, чего хочу в будущем, оно лежит передо мной, как чистый лист бумаги, который я не знаю, чем заполнить.

– Я не могу исправить свои ошибки. Я построил компанию, чтобы иметь возможность предложить тебе ту жизнь, которую ты ведешь сейчас. Я никогда не планировал, чтобы все сложилось так.

И, тем не менее, сложилось.

– Почему ты не принимаешь тот факт, что я не хочу иметь ничего общего с тобой и твоим миром? Зачем ты меня заставляешь?

– Потому что я думаю, что тебе еще есть чему поучиться. И что ты упускаешь из виду некоторые детали, смотришь однобоко.

Я вскакиваю с кресла и начинаю расхаживать по кабинету, потому что и так еле высидел эти пять минут на одном месте. После истории с Эль и развода родителей мы с отцом не обмениваемся и парой десятков фраз в год. При этом большинство из немногих диалогов приходится на Рождество. Не знаю, почему я по-прежнему все время приезжаю к нему, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие семьи. Последние несколько лет я просто старался молчать и не вспоминать об этом. Потому что я был наивен. Потому что мне было больно. Потому что произошедшее открыло мне глаза на весь этот мир элиты. Мир интриг, лжи и так называемого высшего общества. Мир богатых лицемеров. Вечеринки здесь, мероприятия там – все для того, чтобы показать, насколько вы богаты. Все эти события направлены исключительно на то, чтобы побыть в центре внимания. Это похоже на бесконечные соревнования и гонку за славой. То и дело завязываются контакты, закручиваются интриги, дела начинаются и заканчиваются, деньги выбрасываются на ветер. Многие устают от дорогих костюмов и ресторанов. Но они продолжают заставлять себя. Я ненавидел это. Как ненавижу до сих пор.

И я хотел бы сделать так, чтобы они увидели себя со стороны.

Но после того, что только что сказал мой отец, меня больше всего волнует один вопрос.

– Ты знал про Эль?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знал, что это был строгий расчет?

– Знал.

– И ничего не сказал? Ты же видел, что я влюбился в нее? Черт, мы были вместе два года. Я даже думал жениться на ней!

– Я в курсе, – бормочет он и кивает. При этом он выглядит почти расстроенным. Мог бы избавить меня от этого притворства… – С того дня мы с отцом Эль разорвали все связи. Я прекратил все дела. Мне потребовалось время, чтобы быть уверенным в нем и Эль.