Безумные идеи. Как не упустить кажущиеся бредовыми идеи, способные выигрывать войны, искоренять болезни и менять целые отрасли

В 1988 году сэр Джеймс Блэк получил Нобелевскую премию в области медицины за разработку современного подхода к созданию лекарств. На протяжении пяти или шести лет он периодически прилетал из Англии, чтобы встретиться с небольшой группой ученых из нашей биотехнологической компании и дать консультации по поводу наших изысканий. Однажды поздно вечером, когда мы после долгого дня сидели за стаканом виски и я валился с ног от усталости, разговор зашел об одном проекте, который я готов был признать безнадежным, так как он уже пару раз потерпел провал. И сэр Джеймс, который, несмотря на то что пролетел три тысячи миль и весь день общался с учеными, в свои 82 года держался молодцом, наклонился ко мне, похлопал по колену и сказал: «Мальчик мой, лекарство никуда не годится, если его не забраковали как минимум три раза».

Три смерти

В книгах и красочных брошюрах обычно рассказывается счастливая история успеха, развивавшегося по прямому пути от зарождения идеи до ее реализации. Например, большинство исследований в области борьбы с раком в наши дни сосредоточено на так называемой таргетной терапии, в которой лекарства нацелены только на раковые клетки и не затрагивают все остальные. В книгах и журнальных статьях восхваляются создатели первой такой «волшебной пули» (лекарства под названием «Гливек»), которые сумели в кратчайшие сроки разработать средство, оцениваемое сегодня как исторический прорыв в лечении рака. Действительно, «Гливек» на удивление быстро завершил программу клинических испытаний, установив рекорд: с момента первого применения на пациенте (июнь 1998 г.) до одобрения Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (май 2001 г.) прошло всего 35 месяцев. Но перед этим разрабатывавшему этот препарат ученому Брайану Друкеру отказали в продлении контракта, потому что университетское начальство не обнаружило в его работе потенциала, а крупнейший научный журнал возвратил его статью с описанием результатов. Друкер четыре года боролся, чтобы убедить компанию дать ход проекту. Один из руководителей компании даже заявил, что это произойдет только через его труп.

В реальном мире нередко бывает так, что идеи высмеиваются, эксперименты проваливаются, бюджеты урезаются, а хороших людей увольняют по надуманным причинам. Компании терпят банкротство, а их лучшие проекты оказываются похороненными, и порой навсегда. В главе «Три смерти» (а этих смертей может быть и четыре, и пять, и десять) мы расскажем вам подлинную историю (которая не совпадает с официальной) одного важного прорыва, свидетелем которого я был. Центральное место в системах Буша и Вейла занимает необходимость лелеять и оберегать хрупкие безумные идеи, чтобы они могли пережить период препятствий и неудач независимо от того, возникли они сами по себе или были вызваны чьими-то действиями.

Как мы увидим, непонимание уязвимости этих идей и уверенность в том, что блестящая мысль сама пробьет себе дорогу, несмотря на все препятствия, может обойтись очень дорого. Например, вы можете упустить одно из самых важных открытий века в медицине. И понести потери на 300 миллиардов долларов.

* * *

Тегеран, 28 ноября 1943 года. Рузвельт, Черчилль и Сталин впервые встретились, чтобы обсудить большую стратегическую проблему, касающуюся высадки сухопутных сил союзников в Восточной Европе. На обед подали стейки с картофелем. Сталин рисовал красным карандашом волчьи головы в блокноте, Черчилль курил сигары. В 22:30 посреди беседы Рузвельт вдруг позеленел, у него по лицу покатились крупные капли пота. Он поднес трясущуюся руку ко лбу. Его отвезли в свою комнату и поручили заботе докторов, которые пришли к выводу, что это проблемы пищеварения. На протяжении следующего года здоровье Рузвельта стремительно ухудшалось. Друзья отмечали его отсутствующий вид и резкую потерю веса. Двенадцатого апреля 1945 года он умер от внезапного (по крайней мере, для общественности) кровоизлияния в мозг. Однако для его врачей это не было громом среди ясного неба. Рузвельт уже долгие годы страдал тяжелым сердечным заболеванием.

В то время болезни сердца считались неизбежным следствием старения, и никто не знал, как их лечить. В 1768 году Уильям Геберден, выступая перед Королевской коллегией врачей в Лондоне, привел описание «болезни, которая доселе не имеет названия в медицинских книгах». Он назвал ее «грудной жабой». Исход болезни, по его словам, «примечателен тем, что пациент внезапно падает и почти мгновенно испускает дух». Сердечные приступы были известны уже на протяжении тысяч лет – «и замерло в нем сердце его, и стал он, как камень» (Первая книга Царств, 25:37), однако Геберден, изучив истории болезни сотен пациентов, сделал первую систематическую попытку понять истоки заболевания и найти способы лечения. По его словам, он мог порекомендовать пациентам лишь покой, крепкий алкоголь и опиум.