Безумный свидетель

– Нет, было темно, и разглядеть лицо этого мужчины не представлялось возможным, – ответила Екатерина. – Я сказала о цели моего визита, мужчина попросил подождать и вскоре вышел с бумажным свертком, который всучил мне. «Берите и ступайте», – произнес он таким голосом, что я приняла сверток и пошла обратно. Когда я спускалась по лестнице, я развернула газету и увидела деньги и часы. Я хотела было вернуться, но как только я остановилась и снова начала подниматься по ступенькам на второй этаж, меня обуял какой-то непонятный страх. Я вспомнила голос мужчины, и по телу у меня пробежала дрожь. Мужчина этот был явно опасен и мог причинить мне сильный вред. «Пусть уж лучше будет так, как есть», – подумала я и, немного постояв, спустилась по ступеням вниз и пошла по направлению к дому Левандовского. Когда я пришла в его квартиру, то отдала ему деньги и часы. Часы оказались золотыми мужскими, весьма массивными и с широким кожаным ремешком. Я была совершенно не в себе от того, что со мной случилось, пот заливал мне лицо и шею, поэтому я прошла в туалетную комнату и долго там мылась, стараясь освежиться и поскорее успокоиться. А через несколько дней я узнала, что в тот вечер, когда я приходила в контору артели, эту девочку, Матрену Позднякову, убили. «Боже, – подумала тогда я. – Ведь и меня могли убить!» Конечно, я стала интересоваться, как это произошло, когда и кто подозревается в убийстве девочки, поскольку голос того неизвестного мужчины все еще стоял в моих ушах. Много интересного рассказал мне про убийство мой старый знакомый еще с довоенной поры по имени Анатолий Александрович Швыдченков, проживающий по улице Левопроточной, что совсем недалеко от Ямской слободы. Зашла я к нему по старой памяти, а может, у меня в голове уже зрел план отмщения Артемию Левандовскому за его измену, точно сказать не могу. Поскольку Толя Швыдченков жил совсем рядом с Ямской слободой, то наверняка знал о преступлении, совершенном в конторе ювелирной артели по улице Ухтомского, и мог мне многое об этом рассказать. Он и правда многое мне поведал, – как-то доверительно и по-детски взглянула на Щелкунова Малыгина, однако Виталий Викторович почувствовал в этом взгляде наигранность. – От него я узнала, что убили девочку как раз в субботу, четырнадцатого февраля, а труп ее случайно обнаружили около девяти утра на следующий день. Узнала, как она была одета – в зеленое шерстяное платье и теплую безрукавку – и что этот самый Волосюк, начальник ювелирной артели, которого первоначально арестовали, имел на нее виды и одаривал подарками, стараясь расположить ее к себе, чтобы впоследствии сделать любовницей. Толя Швыдченков рассказал мне, что Волосюк будто бы ударил ее в передней. После чего отнес в дальнюю комнату, положил на диван и хотел изнасиловать, а потом убил, чтобы она на него не донесла в милицию. После чего инсценировал кражу, будто это вор залез в контору, убил девочку и совершил грабеж…

Малыгина замолчала, будто бы собираясь с мыслями. Но вряд ли это было так. Ее мозг, похоже, не нуждался в паузах и выдавал картинки и образы мгновенно, создавая впечатление правдоподобия у человека, слушавшего ее. Ее новый рассказ был так же ярок и красочен, со многими деталями, как и первый, в котором она признавалась в убийстве и грабеже. Она как будто писала повесть или скорее роман, в котором художественный вымысел сочетался с реальными фактами так, что было совершенно непонятно, где этот самый вымысел, а где правда. Но, увы, романами отдел по борьбе с бандитизмом не занимался, и задачей майора Щелкунова было отделить зерна от плевел. Что, честно признаться, получалось не очень.

– Когда я столько всего узнала правдивого о совершившемся преступлении, в голове у меня сложилась картина того, что произошло тогда, вечером в субботу, четырнадцатого февраля, – продолжала давать показания Малыгина. – Будто я сама была там и все видела собственными глазами. А потом, когда наши отношения с Артемием Левандовским прекратились по его вине, то есть он меня предал, я решила отомстить ему за измену и дала показания, будто это я убила Матрену Познякову, а он об этом все знал и, более того, подстрекал меня к этому. Теперь я одумалась и прошу простить меня за то, что ввела вас в заблуждение…

– Ничего себя ввела… Вы тут на реальный срок наговорили, – хмуро произнес Щелкунов. – Хотя какой с вас спрос…

Нельзя сказать, что отказ от показаний Малыгиной сильно удивил Щелкунова, нечто подобное он ожидал. Как-то все к этому вело. Вот только следствие возвращалось к первоначальной точке – обвиняемым в преступлении вновь становится глава промыслового кооператива «Путь Октября» Николай Григорьевич Волосюк. Его снова взяли под стражу, но в этот раз он громко протестовал и во всеуслышание заявлял, что абсолютно невиновен.