Безупречные создания

Возможно, чуть бледнее, чем всегда. Чуть испуганнее. И, очевидно, несколько худее из-за всех настигших её переживаний.

Лиза приблизилась к зеркалу, не отрывая взгляда от девицы в отражении. Подошла совсем вплотную. Коснулась пальцами правой руки холодной поверхности, продолжая левой прижимать к себе рамку с фото.

Погружённая в размышления, она провела подушечками по гладкому стеклу. Очертила овал лица и высокие скулы. Вывела линию губ. И замерла, прижавшись пальцами к впадине меж ключицами.

Она была такой же, как и всегда.

Лиза никогда не считала себя особенно привлекательной. Даже думала, что чрезмерная красота для женщины – это нечто дурное, греховное и ведущее к неизбежным бедам. К излишнему вниманию мужчин, скандалам и разрушенной репутации. Она охотно предоставляла своим подругам первенство в самых вычурных нарядах и броских причёсках в праздники. Бельская старалась умышленно избегать всех этих девичьих хлопот и переживаний. Относилась к духам и кружевам, как к неизбежности. И всё же в глубине души радовалась, когда отец привозил ей изысканные подарки из Франции или же совершенно посторонний человек делал ненавязчивый комплимент её внешности.

Наверное, не стоило удивляться тому, что скромница Танюша первой нашла себе жениха и даже тайком встречалась с ним в саду института прямо у всех под носом, не считая это чем-то дурным и неподобающим.

Оленька так и вовсе готовилась во фрейлины, а сама крутила роман с каким-то германским дипломатом. Оттого и учила немецкий с особым жаром весь минувший год, выпрашивая у Лизы книги на языке Гёте и Шиллера. Первое удивление миновало, и теперь Бельская понимала, что эта история вполне могла оказаться правдой. Вероятно, она даже напрасно накричала на Алексея Константиновича. С чего бы Ольге делиться подобной тайной с подругами, если её связь с немцем одобрила сама императрица в интересах государственной безопасности?

Какие секреты могла скрывать острая на язык Натали, оставалось лишь гадать.

Так или иначе, подруги оказались далеко не так просты, как она по своей наивности думала.

Лиза никогда не была столь же яркой, как Наталья, уверенной, как Ольга, или нежной, как Татьяна. И всё же из отражения на неё глядела молодая благовоспитанная аристократка. Утончённая и недурная собой. И, вероятно, вполне красивая, раз учитель словесности краснел и заикался при разговоре с ней, а на фотокарточке её поставили на передний план так, словно бы это был лишь её портрет. Будто фотограф действительно восхищался одной ею, как художник своей музой. Что в корне не могло быть правдой. Лиза знала фотографа и была знакома с его историей наверняка. Однако…

Бельская метнулась от зеркала к письменному столу. Она перевернула рамку и в спешке извлекла фотокарточку так, что едва не помяла её.

На обороте оттиском значились дата и место съёмки:

10 iюля 1907 г.

Архангельское

А чуть ниже стояла приписка чернилами от руки:

Mon cher ami, merci pour tout et sois heureuse[17].

N.

Лиза прижала руку к губам и медленно опустилась на стул. Её голова закружилась, а в груди неприятно заныло.

– Эта фотокарточка была напечатана для меня, – рассеянно прошептала Елизавета. – Он передал её мне через Оленьку. А Оля… она оставила её у себя. Но почему?

Девушка нахмурилась.

Ольга прояснить её сомнений не могла. Но мог тот, кто сделал эту фотокарточку. Возможно, к убийству это никакого отношения не имело, и всё же Лизе нестерпимо захотелось поговорить с ним. Вот только устроить их встречу было не так-то просто. Для этого ей требовалась помощь. И единственному человеку, который мог помочь ей, при последней встрече она весьма резко заявила, что более не желает его видеть.

Глава 9

– Анна Степановна, я вас очень прошу, пойдёмте со мной, – не унималась Лиза. – Это решительно невыносимо терпеть. Я не сплю уже вторую ночь. Того и глядите, слягу с лихорадкой. Что, если я больна чем-то серьёзным? Или нервное расстройство проявляется подобным образом?

Свиридова с сомнением прищурилась.

Утром она застала свою воспитанницу в постели. Девушка лежала с видом полнейшего изнеможения. На лбу выступила испарина. Задёрнутые плотно шторы она попросила не трогать, сослалась на невыносимую головную боль. Свет резал глаза до тошноты.

– Вдруг это не мигрень, а воспаление мозга? – Бельская села в кровати.

При этом девушка поморщилась так, словно ей действительно сделалось дурно. Прижала ладонь к виску.

Классная дама с хмурым выражением лица потрогала её лоб.

– Вы сможете одеться самостоятельно, Елизавета Фёдоровна? Я отведу вас в лазарет. – Анна Степановна всё-таки прошла к окну и решительными движениями открыла шторы.

Лиза со стоном прикрыла глаза рукой.

– Умоляю, только не туда! – она едва не плакала. – У нашего уважаемого Виктора Борисовича там нет ничего, кроме касторки. А те травяные капли, которые мне выписали, – девушка снова упала на подушки, – что, если всё дело в них? Нет, мне решительно нужен хороший частный врач.