Безупречные создания

– Ваша уважаемая матушка имеет массу поводов для переживаний в эти дни, – столь же невозмутимо и вежливо продолжал Эскис.

Бельской почудилось, что то, как осторожно он подбирает слова, ужасно напоминает прогулку по тонкому льду в апреле.

– Слухи о родовом проклятии среди этих тревог, очевидно, занимают последнее место. Ольга Николаевна скончалась менее трёх недель назад, а всем нам известно, какую нежную материнскую любовь Зинаида Николаевна питала к ней.

Улыбка Феликса медленно угасла по мере того, как Алексей говорил.

– Вынужден с вами согласиться. – Он рассеянно пригладил и без того идеально напомаженные волосы. – Маменька глубоко скорбит. В нашей Оленьке она видела не просто воспитанницу и племянницу, а в какой-то мере и дочь, о которой всегда мечтала. – Он вновь улыбнулся, пряча за этой усмешкой собственную внезапную нервозность. Лизе даже показалось, что Феликс чувствует себя неуютно под пристальным взглядом Эскиса. – Papá[23] рассказывал, что матушка так ждала девочку, будучи второй раз в положении, что всё приданое оказалось розовым. А на свет появился я. Только вообразите.

Младший Юсупов в своей живой непосредственности вновь показался Лизе чрезвычайно обаятельным юношей. Таким, с кем охотно заведёшь дружбу, даже не задумываясь о баснословном состоянии его семейства.

Но на Алексея это никакого действия не возымело. Он ответил с той же невозмутимостью, не позволяя отклониться от задуманной темы:

– Могу представить, как тяжело переживает княгиня. Для Елизаветы Фёдоровны смерть подруг стала настоящим ударом. Мне пришлось оказать ей посильную помощь и выписать действенные успокоительные капли, которые я заказываю прямо из Германии. Я бы предложил и Зинаиде Николаевне свои врачебные услуги, но вряд ли у неё нет проверенного доктора. – Он позволил себе вежливую улыбку, но даже слова Феликсу вставить не дал. – По той же причине я и привёз к вам Елизавету Фёдоровну. Вместе, полагаю, любое горе пережить легче.

– Полностью с вами согласен, – громко объявил Николай Юсупов, стоило его высокой фигуре возникнуть в дверях.

– Николя! – Бельская с взволнованной улыбкой поднялась к нему навстречу.

– Mon cher ami[24]

, – Николай на ходу раскрыл объятия и заключил в них Лизу быстрее, чем она успела сообразить, что подобное поведение совершенно недопустимо.

Но радость от встречи пересилила все прочие доводы.

Она позволила Николаю обнять её, а после – поцеловать по очереди обе руки.

– Дайте же взглянуть на вас. – Она отстранилась, но стоило ей повнимательнее рассмотреть старшего наследника Юсуповых, как Бельская ощутила неуютную тревогу. – Мой друг, вы так бледны. Вы не заболели?

– Непростые дни выдались, – без подробностей ответил он, а затем заявил: – А вы ещё прекраснее, чем прежде, Елизавета Фёдоровна. Клянусь, что прятать вас от общества в Смольном – настоящее преступление. Вы без труда могли бы затмить первых красавиц Петербурга.

Николай и вправду показался ей несколько измождённым. Лиза приметила тёмные круги вокруг глаз и морщинки, которых прежде не было.

В остальном Николя остался таким же, каким она его запомнила: высоким, видным и глубоко аристократичным. С густыми бровями, тонкими усиками и яркими выразительными глазами. Он пошёл в мать своей любовью к искусству и стремлением к прекрасному. Одевался исключительно и безупречно всегда, но сегодня его сюртук и галстук кричали о том, что Николая они застали едва ли не в дверях.

Это не укрылось и от Феликса.

– Ты куда-то собрался? – коротко спросил он брата. Лизе померещилась тревога в этом простом вопросе.

– Прогуляюсь вечером, – не глядя на него, ответил Николай, после чего повернулся к Эскису.

Спутник Лизы успел встать с места. Вид у молодого врача был по-прежнему невозмутимый, вот только меж бровей пролегла уже знакомая ей хмурая морщинка. Что-то явно настораживало Алексея.

– Николя, позвольте вам представить моего друга Алексея Константиновича Эскиса. Он был женихом нашей покойной Татьяны, пусть земля ей будет пухом. – Лиза посторонилась.

– Николай Феликсович, рад знакомству. – Эскис коротко склонил голову. – Но мы, кажется, уже встречались прежде.

– Верно, – Николай нахмурил лоб, воскрешая в памяти знакомое лицо. – В Риме пару лет назад?

– Именно.

– Рад вас видеть. – Николай жестом пригласил гостей присаживаться, потому что Иван принёс поднос с чаем и угощениями. – Жаль только, что мы встретились из-за столь печальной причины. Я краем уха услышал вашу беседу. Мы все действительно скорбим по Оленьке. – Николай повернулся к Алексею и, приложив руку к сердцу, произнёс: – Позвольте выразить и вам наши соболезнования, Алексей Константинович. Смерть Танюши – также невосполнимая утрата для нас всех, – после чего он обратился к младшему брату: – Матушка чувствует себя намного лучше. Я только от неё.

– Хорошо, – Феликс кивнул.

Эскис едва заметно поджал губы, наблюдая за братьями. Вероятно, ему не понравилось это чересчур фамильярное «Танюша». Или же то, что о смерти девушек Юсуповы говорили вот так вскользь, будто они и вправду ничего для них не значили. Даже покойная кузина.