Безутешная плоть

С этими словами Кристина вырывается вперед и скоро приводит тебя на дискотеку, грохот которой не дает возможности продолжать разговор. Она убалтывает вышибал у входа в клуб, которые осматривают тебя с головы до ног, вступая в язвительные пререкания с двумя женщинами, пришедшими в клуб без сопровождения. Внизу, в подвале, где слишком быстро мигает импульсная лампа и в галлюциногенном ритме грохочет музыка, твоя спутница осматривает помещение, протискивается мимо столов и танцующих и упирается локтями в барную стойку. Она косится на соседа, показывая, как отжать нужную тебе выпивку у мужчины, не дав ему облапить ни одну часть тела. Ты обнаруживаешь, что у тебя тоже неплохо получается. Как здорово, когда у тебя что-то неплохо получается. Ведь долгое время получалось не очень много. А даже то, что получалось – образование, составление рекламных текстов в агентстве (на самом деле это одно и то же), – в конечном счете сговорилось против тебя и обрекло на одиночество.

Скоро ты слишком пьяна и думаешь только о том, что бы еще в себя опрокинуть.

Пока ты пьешь одну водку за другой, Кристина заказывает ликер, а каждый второй или третий раз – «Мазое»[20].

Возвращаясь из туалета, ты валишься на женщину. У нее торчат волосы. Кожа белая.

– Осторожно! – И она ставит напиток на стол, вытирая об обтянутые джинсами ягодицы пальцы, с которых капает.

Ты пялишься на нее, пытаясь сфокусироваться. Когда образ проясняется до такой степени, что его можно увидеть, ты ревешь:

– Трейси!

– Простите? – отвечает белая женщина, скроив терпеливую улыбку.

– Я же тебя знаю! – кричишь ты ей. – Я на тебя работала. И мы вместе ходили в школу. Ты собираешься притворяться? – Ты набираешь обороты. – Ты знаешь, что ты меня знаешь.

Даже во время своей тирады ты понимаешь: это не та белая женщина, администратор рекламного агентства, что химичила со своими белыми приятелями и тибрила идеи, над которыми ты корпела и отдавала ей для копирования. Ты все понимаешь, перед тобой опять разверзается дыра в мироздании, и в ее глубине исчезает женщина, которая знает больше, чем та, чей крик ты слышишь. Ты вырастаешь на несколько сантиметров и вопишь:

– Не валяй дурака, Трейси!

– Катрин, – отвечает женщина, подавая назад. – Катрин.

– И то и другое, – не сдаешься ты. – Я имею в виду, ты моя начальница. Из рекламного.

Женщина делает глубокий вдох.

– Это не я. – Она резко выдыхает. – Неправда!

Женщина уходит на танцплощадку и присоединяется к скоплению людей многих рас, с цветом кожи от эбонитового до бледно-мраморного. Ты идешь за ней. Она тебя игнорирует. Ты слышишь, как кто-то громко объясняет тебе, что это не та, у кого ты работала в рекламном агентстве. Ты знаешь, что здравый голос исходит из твоей головы. Ты его не слушаешь, а продолжаешь орать:

– Ты врешь. Ты просто врешь!

С криками ты бросаешься вперед. Завидев тебя, белая женщина уклоняется, и ты падаешь в тройку танцующих. Устояв в ботинках на платформе, откидывая волосы, перепихивая тебя от одного к другому, они вопят:

– Убирайся!

Мужчины, которые дежурят у входа, торопятся на танцплощадку. Они хватают тебя пальцами за мякоть плеча и спрашивают, что ты предпочитаешь: успокоиться и вести себя разумно или нарваться на запрет здесь находиться. Они, однако, не рассчитывали на Кристину. Она упирает руки в боки и информирует вышибал, что является бывшим участником освободительного движения, обучалась в Москве, видит у стойки еще полдесятка таких же, и они еще в прекрасной форме; и какая разница, если некоторые натренированы не в Советах, а в Китае, все тут товарищи и борцы.

Невзирая на вмешательство Кристины, вышибалы крепко держат тебя за плечо, объясняя, что им платят за то, чтобы решать проблемы; что, если какая-то женщина утратит над собой контроль и устроит бардак посреди мирных танцоров, именно это им и полагается разруливать. Тогда Кристина уверяет их, что ты не утратила никакой контроль, поднимает тебя по лестнице и выводит на улицу. Ты отказываешься идти. Кристина тащит тебя от клуба. Ты все громче кричишь, чтобы она тебя отпустила. Она продолжает тебя держать, и ты вопишь, будь ты, дескать, проклята, если еще когда-нибудь куда-нибудь с ней пойдешь. Пока ты осыпаешь ее бранью, Кристина притаскивает тебя на ближайшую автобусную остановку, пристраивает на изъеденную термитами скамейку, сует в карман долларовую бумажку и велит сесть на первый же микроавтобус в сторону Май Маньянги.

Глава 8

– Что с ней такое?

Твои веки расползаются. Земля вращается. Щурясь от очень яркой зари, ты лежишь на земле возле автобусной остановки.

На тебя сверху вниз смотрят двое немолодых мужчин. На них костюмы цвета хаки и колпаки: повара, едут на работу в северные предместья.

– Кто их разберет? Что угодно может быть, – говорит один после минутного размышления.

– И что теперь? Что делать? – спрашивает другой.