Читаем Безутешный счастливчик полностью

Безутешный счастливчик

«Зачем она замуж не вышла?Зачем (под лопатки ей дышло!),Ко мне направляясь, сначалаОна под трамвай не попала?»«Лиловый лиф и желтый бант у бюста,Безглазые глаза – как два пупка».«Вечная память прекрасным и звучным словам,Вечная память дешевым и искренним позам!»«По лестницам красавицы снуютПышнее и вульгарнее гортензий».

(С. Черный)

_______

«Тяжела, темна стезя земная,Но зачтется в небе каждый вздох».

(Бунин)

_______

Брюсов:

«Ты поникла в слезах, ненавистная!»

1972

Тягомотина и банальности, хуже нет. Аполлинер, вся поэзия и все письма: «Я умел любить – это ли не эпитафия!» Или: «Ты воспламеняешь сердце, Мадлен, как проповедь в храме!» Или еще: «Пусть долетят до тебя, Лу, снаряды моих поцелуев». О войне пишет: «Я умолчал о некоторых фактах… Мои впечатления, зафиксированные по горячим следам…»

Опять этот ненавистный пошляк Аполлинер. «Мое сердце голосует за надежду», «Прошу Вас, очаровательное видение, напишите мне письмо подлиннее».

Опять письма Аполлинера: «Пожалуйста, Мадлен, обнажите свою душу, свое тело, свое сердце».

И еще: «Видел твою жену. У нее вкус лаврового листа».

1973

Не важно, на кого сколько отпущено строк, это случайность. У Пушкина в «Суровом Данте» на Сурового Данта – 1 строка, по одной на Петрарку, Шекспира и Камоэнса, по три на певца Любви и барона Дельвига – и целых четыре Уильяму Вордсворту.

Виктор Астафьев:

«Не дают побыть в гордой уединенности».

«Толстодум» и «сколько бы вы там не фордыбачили».

В прятки, догонялки и чехарду.

«Я перед Тобою, грешница, мраком одетая».

«Я ли тебя не упреждала?»

_______

«Не спят, не помнят, не торгуют». У Блока. Чем мы заняты? Если спросят, – так и отвечать: Не рассуждаем. Не хлопочем. Не спим, не помним, не торгуем, не говорим, что сердцу больно. Et cetera.

Этнология и Лев Гумилев. Этнос и совокупность индивидов. Пассионарии в этносе субпассионарии. Этнология в отношении к этнографии – то же, что в отношении описательной зоологии и ботаники нынешняя биология.

Из Сапгира:

«Скверно!Диагноз был поставлен неверно.Но, вообще, операция челюстиНе лишена своеобразной прелести».«Слыхали, сюрреалиста Далираспяли на электрическом стуле».«Затрепетала НинаВ руках у капитана».«У чертыЦивилизацииРасцвели кустыАкации»«Природа – храмИз храмаВышел Абрам»

Из Сапгира:

«Все – благо!Истинный философЧужд семейных интересов!»«Мужик напился самогона,Начал песню распевать:«Пропадай, диван-кровать!»«Гляди, какая линия бедраУ ней в седьмом часу утра».«Воздух стал нежней и чище.Люди умирают чаще».– Рабиновича?– Рабиновича.– Абрамовича?– Абрамовича.– А Гуревича?– И Гуревича.И Петрова Ивана Петровича.

_______

Стихи поэтов Бангладеш. Отсутствие мелкой монеты не может служить извинением безбилетного проезда.

В «Литературной энциклопедии» статьи Аверинцева: Проповедь, Псалмы, Роман Сладкопевец.

1975

В русской беллетристике, кроме Нехлюдова и Вронского, никто не моется и даже не умывается. Сравните, постоянно торчат в ванной героини Мопассана и герои Француазы Саган.

Для Герберта Уэллса чистоплотн. выше доброты и правдивости («Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь»).

Стихи, писанные шекспировским размером:

«Любимый город может спать спокойно». (А если он не хочет, пусть не спит.)

«Броня крепка, и танки наши быстры».

Разряд людей (гоголевское в «Тарасе Бульбе»), «которые на весь мир и на все, что ни случается в свете, смотрят, ковыряя пальцем в своем носу».

«Дыбом стал бы ныне волос от тех страшных знаков свирепства полудикого века», – о нашествии запорожцев на Польшу.

«Чувствовал какую-то духоту на сердце» (у Гоголя).

«Царица! – воскликнул Андрий, полный и сердечных, и душевных, и всяких избытков».

Он же, ей же: «Вижу, что ты иное творенье Бога, нежели все мы».

«В изобилии и роскошном избытке текли дни мои».

У поляков («у ляха») «пустоголовая натура» – говорит кошевой у Гоголя.

У Гоголя в «Бульбе»: «широкая, могучая славянская порода – перед другими что море перед мелководными речками».