Читаем Безутешный счастливчик полностью

Тебя окружают сплетни – меня легенды. У меня порывы, у тебя позывы. Ты – дельный, а я – беспредельный. Ты набран петитом, а я курсивом. У тебя – жисть, у меня – житие. Ты – жирный, как шрифт, я – высокий, как правительственная награда. Я – тонок, как намек. Ты – толстая, как обстоятельства.


Я – длинный, как рубль. Ты же, как память, коротка.


Ты – полная, как чаша.

Я – сухой, как закон.


У меня – райская жизнь, у тебя – самурайская.


Ты – бальная, а я – погребальный.


Из цикла:

Не родись сварливой, а родись пугливой.

Не родись токсичной, а родись тактичной.

Не родись суетливой, а родись совестливой.


Любимцы:

Любимый литературный критик – Склифосовский.

Любимый эстрадный певец – Снежневский.

Любимый итальянский поэт – Николай Гастелло.

_______

Каждой свинье – по апельсину.

Каждой свинье – по гусю в товарищи.

Каждому созвездию – по туманности.

Каждому барану – новые ворота.

Каждой собаке – по пятой ноге.


Цитаты:

Извини – подвинься (Гамлет).


Делов-то куча! (Гёте).

Ах, напрасно я влюбился,На забор полез, убился.(Франч. Петрарка)

Юбилейной вахте – ударный финиш (Рене Декарт).

Ты у меня возьми что хочешь,Но только крылья мне оставь!(Эд. Хиль)

_______

Дурить с тобой, земля моя, и пьянствовать с тобой.


Наедине с тобою, брат, хотел бы я попить.


Не спиться б, няня.


обветренный, как губы


Почему ты, сука, не можешь сделать мою жизнь яркой и насыщенной?


Фамилии: Гадина, Развалина, Уродина, Вредина…


Как цену, тебя набью и, как цену, вздую.


И какой это было для меня тогда каракозовскою пулею, вернее даже, гриневицкою бомбою.


Членение поэтесс на бульварных, площадных и скверных.


антикоммунистический субботник

О том, как я ушел в запой,Не пой, красавица, при мнеИ при других не пой.

Вот бегает кровавый мальчик…


Играть в усть-илимчики. – Я тебя перепружу, а ты будешь давать народному хозяйству промышленный ток. Ты ведь хочешь давать народному хозяйству и т. д.?

– Очень хочу. – Ну вот, сейчас начну перепружать.


Не надо говорить о спектаклях: «отлично», «великолепно» и пр. А, например, так: «С самого начала спектакля ужасно хотел попысать, но не сходил до самого конца».

Как ныне сбирается вещий генсек и т. д.Из темного леса навстречу емуИдет вдохновенный ровесник (словесник)Подобный Перуну – один к одному.

А деньги летят, наши деньги, как птички, летят.


человек без достоинства и без достояния


Советы: де Голлю – чтоб не пил вволю.

Дж. Неру – чтобы в меру. И т. д.


Вот как выражались прежде генерал-губернаторы: «Сей отвратительный очаг политического распутства».


Жри, когда уж надоест тем, кто вместе жрет.

(Матфей Иванович Блантер)


Проект постройки газопровода слезоточивого газа.


Японский премьер Сукабуду Навэки.


элитарно и эзотерично


Не пукай, няня. Здесь так душно.


диктор радио Геннадий Боровик и радиообозреватель Генрих Боровик

Вот все грибы этого лета.

А он, мятежный, просит бури,Как морда просит кирпича.

Прогулки с Пушкиным в тени Гоголя.

За что я Родину купил,За то и продаю.

Ты хотела бы, чтоб тебя кто-нибудь денонсировал?


Не спится мне что-то. Расскажи мне что-нибудь, нянюшка, о мастерах машинного доения.


Очередь за мандаринами, под латинским названием дефицитрус.


Какие у нее реалии!


Ленинградское, времен судилища над Эткиндом: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью».


Бороться за звание лауреата значка НГТО – не готов к труду и обороне.

На даче было бы тепло,Когда бы не было так сыро.

Она взглянула на меня твердыми шагами.


Я – орел, я – соловей, я – сокол, а она – сорока, она – трясогузка, она – пустельга.

Летели хлопья со двораК ебеней маме.

День полузакрытых дверей.

День отмытых зверей (после запачкания).


«антрекосточки»


Отвечай моим коренным интересам, сука.


Проходящие мимо: «Я хохотала даже внутри».


Паустовский и пр. Поклонение святым хвощам.

Хорошо во время дожжейВешать портреты вожжей.

Дареному коню в зубы не бьют.


«в совершенстве владея всеми смежными профессиями»


Этаким цветочком выглядит блядиолусом.


«Щедр на комплименты, скуп на алименты».


Висит груша, нельзя скушать (тетя Груша повесилась).


А она держится как никакая-нибудь презумпция невиновности.


Заседание. Цыганский хор в 8500 человек и слушающий его живой труп.


Продолжается свержение президентов. Вместо «Делувремя» стал президент «Потехичас».


болезнетворная женщина


читать между глаз


Под столом никто из нас не лишний.


с высоты птичьего помета


В арсенал таких вот перемен:

1. И пить торопится, и буйствовать спешит.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное