Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

Я догадываюсь, почему меня втянуло в волшебную пещеру, где я смог написать роман и вернуло назад. Этому миру не хватает доброты. Меня вернули для того, чтобы хоть кому-то стало чуточку теплее и светлее.

Там, в пещере, я честно пытался что-то сделать, но я — всего лишь Гера — странник, идущий по Млечному Пути. Думаю, ничего у меня не получилось, и никому я там не помог.

Но, главное, я точно знаю, за кем я сюда пришел. За человеком, который едва ли не зеркально отражает меня самого, но при этом он вовсе не моя вторая половина. Именно за это я и полюбил.

Вселенная, вмещающая в себя десятки параллельных миров, для меня замкнулась на Лере.

Может быть, она — лучшее, что можно придумать в этой жизни. И если я когда-нибудь все-таки напишу настоящий роман, пусть даже тот, который держал меня на привязи в призрачном мире волшебной пещеры, то, высшей наградой будет не восторг публики. Главным будет то, понравится ли вся эта «писанина» единственному и главному читателю в моей жизни.

Мне казалось, я строю карьеру, но это была иллюзия, самообман. Я долго не решался на близость с девушкой, боясь тем самым все испортить, а оказалось, что это — все равно. И истинная любовь она не стоит над миром наших желаний, она просто есть, и все.

— Гера, давай уйдем. Мне здесь неуютно.

— А легко! — я подозвал официантку, которая возилась у стойки.

Мне показалось, что она наблюдала за нами и даже украдкой утирала слезу. Возможно, она думала о любовнике или о муже, и мы ей напоминали какую-то ее личную романтическую историю, или просто казались идеальной парой.

Я понял, почему Валерии здесь плохо. Она чувствовала зависть. А я стал каким-то толстокожим.

Расплатившись, мы выскочили из ресторана и отправились к ближайшему киоску.

И, как на первом курсе, мы купили четыре банки джин-тоника, отправляясь просто бродить по улицам.

— Так ты помнишь? — Лера открыла банку и сделала первый глоток. — Я думала, ты обо всем позабыл.

— Ты о том вечере? — засмеялся я. — Как же, такое забудешь! У меня тогда в кармане осталась лишь десятка, а запасная банка с тоником лежала в пакете. Но в банке той оказалась дырка, и я остался без спиртного.

— Точно. — засмеялась Лера. — Мы тогда впервые взялись за руки.

Я покраснел:

— Вот только не надо думать, что у нас чувствуют что-то одни женщины, а у мужиков всегда одна проблема: с кем бы ночь провести.

— Сердишься? — Лера взъерошила мои волосы. — Ну, значит приходишь в себя. Слушай, а, может, махнем на Чертово колесо?

— Нет! — я даже испугался. — Лучше как-нибудь без всей этой чертовщины.

— Прости, я не подумала.

— Да это ты прости. Можно и на колесо. Это всего лишь аттракцион. Меня просто заносит.

— Да я уже передумала. Мы не все деньги оставили в ресторане?

— Я прибыл сюда с тремя экю, и вызвал бы на дуэль всякого, кто посмел бы сказать, что я не могу купить город. — я раскланялся перед Лерой.

Прохожие шарахнулись от нас.

— Понятно. — Лера присела передо мной, изображая реверанс. — Сударь, а не будете ли вы так любезны, не угостите ли даму мороженым?

— Фи, да кто же тоник мороженым заедает? Где ваш вкус, мадмуазель?

— Спасибо, что не миледи. Надоело следовать правилам приличия, да и скучно это: опять трескать селедку второй свежести.

— Ах, вот вы, значит как? Попрекаете, сударыня, ладно! Отныне я стану молчаливой галлюцинацией… Галлюцинацией с мотором: ужасной, но симпатичной!

— Иди уже, галлюцинация, за мороженым!

— Вот она: доля истинного мужчины: считать копейки в очереди за батоном и кефиром, ибо остальное все уже потрачено на удовольствия для прекрасных дам!

— А ты как думал: меня теперь придется всю жизнь завоевывать, и то, что я тебя познакомила с родителями, еще вовсе не означает, что я сказала «да».

— Но вы и не сказали «нет», и это «пфекфасно».

— Бог мой! Я-то, может быть, и королева, но ты, Гера до Бэкингема не дотягиваешь.

— Зато у меня нет конкурента в лице толстого и глупого короля!

— Я бы так смело заявлениями-то не расшвыривалась.

— Значит так?

— За мороженым, сударь, за мороженым!

Через минуту я упал перед Лерой на колени, протягивая ей эскимо:

— Не соблаговолит ли сеньора принять сие маленькое подношение в знак глубокого уважения и почтения.

— Опустились до мелкого подкупа, сударь? Ай-яй-яй! Дарить нужно от чистого сердца и бриллианты, чтобы подчеркнуть ими мою красоту.

— Виноват, исправлюсь. Там есть водка «Рубин». Рубины они чего-нибудь у тебя подчеркивают?

— Я состою из одних достоинств, а вот кое-кто до сих пор запомнить не может, что «Дитям — мороженое, а даме — цветы!»

— Ну, и пожалуйста, сам съем.

— И этот человек претендует на мою руку и сердце? Зачем мне ребенок? Мне нужен муж, который в трудное время подставит, так сказать, плечо.

— И чтобы радости и горести — пополам?

— Ну вот, соображаешь, когда захочешь.

— Тогда мне не остается ничего другого. — я откусил кусок мороженого, и протянул остальное Лере. — Начинаем делить все поровну.

Лера запрокинула голову и захохотала.

Последняя неловкость и натянутость между нами пропали. Да, мы были прежними. Почти…

Я посмотрел на Леру, но мысли неожиданно вернулись к прошлому.