Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

Не сам ли я себя загоняю в угол, чтобы пострадать там, где это, в принципе, не возможно? Какие могут метания, какой роман, если утром меня заберут навсегда?

Я осторожно приподнял Лерину руку, аккуратно выскользнул из женских объятий и ушел курить на кухню.

Господи, все повторяется! Время и события ходят по кругу!

Конечно, все это уже было. Я также курил и ждал, пока вскипит чайник, чтобы… Чтобы провалиться в иное измерение.

А теперь я словно исполняю обряд возвращения.

А ведь если я снова исчезну: Леру не тронут. Все прекрасно понимают, что я непременно вернусь во второй раз, и именно за ней. И чем дольше я буду в иной реальности писать свои романы, тем дольше проживет здесь Лера.

Однако, второго шанса попасть в пустыню и в пещеру мне не дадут. Это ведь был неудачный эксперимент! Программу снова не запустят, тем более, что, и на этот раз, втянет не меня одного, а еще десяток невинных жертв. Ведь это только я адаптировался, привык к творчеству там, за чертой жизни, лишь я стал литератором-наркоманом, а остальных доза свободы свела с ума.

Конечно, возвращение туда — лучше жизни в сумасшедшем доме.

Но кого еще втянет в эту чертову воронку?

А, может, никакого эксперимента не было? И Петрович — это просто черный маг очень высокой ступени посвящения? И все эти компьютерные программы на флешке Глеба — это настоящее «разводилово для лохов, продвинутых на новейших технологиях»?

В этом есть свой резон: поверить в компьютерную программу, пусть самую невообразимую, намного легче, чем в магию. Нам показывают фантик, оболочку программы, которой не существует, и мы, как существа знаковые, принимаем условия этой игры.

В волшебство невозможно поверить, но секретные исследования военных — это наша данность.

Но что тогда они ищут? Их интересует мозг или, все-таки, повышение иммунитета и выносливости бойца? Или им, на самом деле, тоже нужен алмазный щит?

Впрочем, я ведь его выдумал… Или нет?

Раз Николай Петрович и там, и тут, значит он посланец того, кто боролся с Ра, значит он маг, мечтающий перехитрить вообще всех богов, вот только зачем? Какова его конечная цель: власть над миром, или он хочет над всеми посмеяться?

Налив себе кофе, я вдруг испугался, что снова провалюсь в пещеру и, трусливо загасив сигарету, сбежал вместе с кружкой в комнату.

Нет, я не готов вернуться туда прямо сейчас!

Ведь там остались драться за кусок щита Великий Инквизитор и руководитель военных проектов Ордена. Я вернулся сюда, домой, вывалившись прямо из магического всполоха.

И я догадываюсь, кто победил в той схватке.

Петрович, наверняка, получил свой артефакт. Раз он здесь заметает следы, якобы контролирует исследование моего мозга, и, похоже, планирует мою скорую нелепую смерть, то какие могут быть сомнения?

Хотя, если щит у него, то, возможно, больше нет никакой пещеры.

Одно не понятно: зачем Петрович отправился следом за мной, вместо того, чтобы руководить переброской интервентов в наш мир? Видимо, все не так просто.

Может быть, моему старичку щит совсем и не достался?

Великий Инквизитор тоже не лыком шит.

Тогда мне можно вернуться назад, но только для того, чтобы тут же попасть в лапы другого безумца.

Правда, возможен вариант, что моя волшебная комната осталась неприкосновенной, и щит соединился в единый артефакт, и находится он у Петровича, но не работает. Ну, например, потому что из меня не вышла какая-нибудь микроскопическая частица алмаза. Тогда меня не оставят в покое, но и не убьют. Если это так, то все становится на свои места.

Конечно, Петрович заинтересован в моей жизни, и он приложил все усилия, чтобы я не сошел с ума при переброске в иную реальность. Вдруг что случится с алмазной пылинкой, что застряла у меня где-нибудь в легких или в спинном мозге?

С другой стороны: быть может, полное отторжение артефакта от человеческой души, возможно, не просто в процессе творения, а именно при рождении готового, завершенного художественного произведения.

А вдруг осколок из меня выйти полностью может только в тот момент, когда я поставлю последнюю точку и завоплю: «Ай, да Герман! Ай, да сукин сын!»

Тогда мне еще и помогать станут.

Я глотнул кофе, и понял, что забыл положить сахар. Впервые. Оказывается, кофе горький, как сама жизнь. И свою судьбу мы подслащиваем иллюзией любви.

Я посмотрел на Леру, она спала.

Я подсел к ноутбуку. Открыть его было боязно. Уйти с ним на кухню — еще страшнее.

Что будет, если я начну писать в реальности?

А вдруг я снова застопорюсь на второй строчке?

А вдруг мой талант — это данность только иной реальности? И, на самом деле, я просто неудачник, выбравший не свое ремесло?

Вырвется ли кто-то живой из электронного файла, точно джин из кувшина, или я увижу только буквы? И есть ли он, вообще, этот пресловутый роман?

Я коснулся крышки ноутбука, и в душе вдруг затеплилась слабая надежда.

Последним на компьютере работал Глеб, он же вытащил и флешку с программой, он, а не Николай Петрович.