Беззаконие отцов наших

Но тот полузабытый даритель мудростей говорил не о Бете. Он говорил о бомбардировках Земли. О миллиардах, убитых Филипом и его отцом. Что там сейчас Моисей, бродит по городу, ищет кого-нибудь, у кого хватило мозгов собрать дистиллятор? Такой человек скоро станет богатейшим жителем Беты. Пока еще кто-нибудь не научится делать пули и дистиллятор не отберет.

— Блядь, — буркнул во тьму Филип и поднялся.

Комбинезон весь в грязи, подумал Филип. Надо бы завтра отнести на реку, попробовать хоть немного отмыть. Но сейчас, надевая скользкую и липкую одежду, он сам себе казался грязным. Филип вышел на улицу. В небе сияли мириады звезд, терпкий запах разрытой на северной окраине земли стал еще гуще. Почему так, Филип не знал, как, наверное, и никто. Он сунул руки в карманы, опустил голову и побрел.

Если бы чудовища собирались прийти сегодня ночью, они давно завели бы свою песню. А он торчал бы к северу от города с факелом в руке. С Хандро, Люардом и всеми остальными. Так себе повод для ностальгии, конечно. Но по крайней мере, все были бы на одной стороне.

Может, еще придется. Только на этот раз все, наверное, пойдет немного иначе. Интересно, если Хандро опять решит рискнуть жизнью ради города, Люард попытается его остановить, как в тот раз? Трудно сказать.

Холодный ветерок обдувал щеки, а гравитации не хватало силы, чтобы суставы заныли. Там и сям по всему городу горели огоньки, местные насекомые крутились вокруг них маленькими гудящими облачками. Слышались голоса, но без всякой злости, без гнева. Люди просто болтали. Кто-то смеялся. Где-то точно занимались сексом. Человеческий шум. Город больше корабля, но не то чтобы очень намного, и Филипу поневоле казалось, он снова бродит по палубам. Еще чуть, и представишь: Бета — старый корабль колонистов, бороздящий бескрайнюю тьму. Так хоть какой-то смысл появлялся. Вся планета — просто странной конструкции корабль, что крутится в том же вакууме, в каком рос сам Филип. Жители — команда и пассажиры, чьи судьбы накрепко связаны с корабельными рециркуляторами и тягой привода. Тяготы и опасности, с которыми приходилось сталкиваться, на первый взгляд казались разными. По космосу не бродят огромные странные улыбчивые чудовища. Зато в нем летают микрометеориты, а неумолимый вакуум постоянно грозит высосать твой воздух.

Но задание всегда одно и то же. Не дай еде закончиться. Не дай воде испортиться. Не дай себе свариться в собственном отработанном тепле. Выживи. Всегда одна и та же работа. Выжить.

Пока Филип шел обратно, узел в животе слабел. Усталость рабочего дня пересилила напряжение и страх. Вот теперь можно и поспать.

Моисей лежал на койке и тихонько сопел. Филип в темноте разделся до трусов и свернулся на своей. Моисей что-то пробормотал, но тут же снова уснул. Тело Филипа наливалось тяжестью, койка давила на него снизу, будто под землей на полную тягу включился двигатель. В голове эхом разговоров на соседних палубах крутились мысли о Люарде и Хандро, Нами Ве и улыбках чудовищ. Можно не обращать внимания. Не думать о них всех. Филип закрыл глаза. Вот и хорошо, вот пусть так и идет. Даже легкому покусыванию голода не удалось отогнать сон.

Филип уснул, и впервые за десять с лишним лет увидел во сне отца.

— Мы их нашли.

— Кого?

— Этих говнюков огромных. Чудовищ, — ответил Камерон на вопрос Джексон. Парень буквально подпрыгивал от восторга.

Взгляд Джексон упал на Филипа, в нем ясно читалось: «Можешь поработать один, пока я разберусь?» Филип вытер пот со лба и кивнул в том смысле, что, мол, да, могу.

Начальник с кряхтением поднялся. Пищевой синтезатор, который вчера разбирали, сегодня собирали обратно. Почти половину вынутых было из стоек цилиндров теперь вернули на место, и половину из них уже подключили. Собирать дольше, чем разбирать. Причем это очень многого касается, подумал Филип.

— Ну так что там?

— Мухаммеда Клейна знаешь? Толстый Мухаммед, не тот, не кривоносый. Так вот он прицепил к дронам-разведчикам химические датчики. Мы почему не могли их отследить? Потому что за ними следом ходит еще один вид. Типа мелких птиц, питаются личинками и всем, что со зверюг падает. Все следы заметают начисто. Единственный след — выделения аммиака в местах их лежки, спячки или чего там еще. Так их и нашли.

Филип взял очередной конденсатор, плоскую красную коробку чуть больше ладони, и трижды проверил состояние заряда, прежде чем сунуть элемент в основание цилиндра. При этом внимательно слушая Камерона. Звери, значит, оставляют аммиачный след. Пахнут только что отдраенным сортиром. До Филипа дошло, что все это время у города было средство раннего оповещения.

Плевок Джексон полетел на землю.

— И где они?

— Везде. На севере. На юге. По всей долине.

Филип и Джексон переглянулись.

— Полностью не закончу, но до контрольной точки доведу, — сказал Филип. — Говорю на случай, если хочешь пойти глянуть, как там дела с обороной.

— Думаю, стоит сходить.

— Ну так.