Безжалостный хаос

Медленно, она поворачивается и смотрит на меня. Я вижу зелень в ее глазах, а также голубые линии. Но помимо того, что они прекрасны, они выглядят почти… мертвыми.

— Теперь твоя очередь, — говорю я ей мягко, потому что я ничто, если не гребаный джентльмен, и теперь, когда я только что кончил, я чувствую себя менее возбужденным. Немного… добрее.

Но она качает головой, вытирает рот тыльной стороной ладони. Она размазывает кровь по лицу, и у меня возникает внезапное желание слизать ее. Или заставить ее истекать кровью еще больше.

— Нет, — говорит она мягким, но ровным голосом.

— Нет?

Она кивает.

Я все еще внутри нее, и я мог бы заснуть вот так, даже когда вокруг нас быстрой чередой вспыхивают фейерверки и я слышу радостные возгласы — приближается конец шоу.

Но все уже кончилось. Я отпустил ее, и я совсем не уверен, что сделал это правильно, но это лучше, чем сеанс от руки отца Томаша. Если бы я мог использовать Эллу как грушу для битья, мне бы не понадобились новые раны на спине.

— Чего ты хочешь? — шепчу я в темноте, когда фейерверки прекращаются. Я прижимаюсь лбом к ее лбу, подвожу одну руку под ее голову, запускаю пальцы в ее волосы.

— Спать, — бормочет она.

— Хорошо, — шепчу я в ответ. — Я могу это сделать. Кстати, — я провожу своим ртом по ее рту, чувствую вкус крови, которую я взял. — Меня зовут Маверик.

Она улыбается мне в губы.

— Луна прекрасна, да, Маверик?

Конечно, Элла.

Глава 3

Люцифер — первый, кого я вижу, когда несу девушку обратно в Либер. Он стоит в дверном проеме, скрестив руки, с незажженной сигаретой во рту. Его темно-синие глаза сужаются на меня, а затем переходят на девушку.

Элла.

— Уйди с дороги, — рычу я на него.

При свете Люцифер видит кровь на ее рту и отпечаток руки на ее лице. Его глаза расширяются, когда он вынимает сигарету изо рта и выпрямляется, но не отступает назад.

— Это ты сделал? — спрашивает он меня своим хриплым голосом.

Похоже, то, что он принимал раньше, более или менее прошло. Повезло, блядь, мне.

Глаза Эллы закрыты, дыхание медленное и ровное, но я почувствовал, как она едва заметно напряглась в моих руках от его вопроса. Она не спит, но, вероятно, вот-вот уснет. Она сказала мне, что по дороге сюда приняла от Натали горсть ксанакса.

Хорошо, что я добрался до нее до того, как он подействовал, иначе она бы не почувствовала ничего из того, что я с ней сделал. Интересно, поэтому ли она спросила. Интересно, должен ли я чувствовать себя виноватым за это?

Интересно, должен ли я сказать Натали, что она не гребаный фармацевт?

— Я сказал, уйди с дороги.

Глаза Люцифера переводятся с девушки на меня.

— Ты ударил ее. Это не вопрос.

Я хмурюсь.

— Может, ты хочешь вызвать гребаную полицию? Предъявить мне обвинения? Если нет, убирайся нахрен с дороги.

— Не знаю, Мав, не думаю, что полицию сильно волнует ролевая игра по обоюдному согласию, но гребаное убийство? — его глаза сужаются, и сигарета в его пальцах разламывается пополам. — На это им может быть не насрать.

Я фыркаю, перекладывая Эллу на руки. Дует ветер, и я крепче прижимаю ее к груди. Люцифер замечает это движение, и на его губах появляется ухмылка. Я хочу задушить его.

— Хочешь отправить свою женушку в тюрьму? — я дразню его, поскольку Сид явно рассказал ему о Пэмми. — Кстати, ты рассказал ей о том, что твой член в двух секундах от того, чтобы оказаться внутри другой девушки?

Я не жду ответа. Я проталкиваюсь мимо него, отталкивая его локтем со своего пути. Он отступает и захлопывает за мной дверь.

Я иду по пустынному заднему коридору, тусклый свет от бра на стене. Я слышу шаги Люцифера позади себя, и я разберусь с его задницей, когда уложу эту гребаную девчонку. Я поднимаюсь по лестнице в конце коридора, музыка стихает по мере того, как я поднимаюсь по лестнице, затем по другой, и, наконец, на третьем этаже музыка становится просто тупым стуком.

Я перекладываю Эллу на руки, а Люцифер открывает дверь и следует за мной, как в дурном сне.

Я направляюсь в свою комнату в конце коридора, и снова добрый старый Люци-бой открывает мне дверь.

Какой чертов джентльмен.

Я поблагодарил и вошел в холодную комнату, услышав, как за моей спиной закрылась дверь. Свет автоматически включается, и я веду Эллу прямо к королевской кровати, укладывая ее на серые простыни.

— Включи свет, — говорю я Люциферу, не глядя на него.

Он приглушает их, и я смотрю на нее в оставшемся свете, впервые воспринимая ее полностью.

Она великолепна.

Бледная кожа, яркие веснушки и отпечаток моей руки на ее лице, кровь засохла на ее губах. И еще одна отметина, которая выглядит так, будто кто-то другой мог ударить ее.

На этот раз я чувствую, как моя грудь сжимается при виде этого, и мне не нравится это ощущение.