Библейские мотивы. Сюжеты Писания в классической музыке

Первым чудом, свершённым их учителем – «равви», как было принято обращаться к духовному наставнику, – стало вовсе не величественное, драматическое знамение вроде того, к которому пытался склонить Иисуса дьявол. Напротив, чудо было домашним и связанным с весельем: на свадьбе в галилейском городе Кане Иисус по просьбе своей матери, которая была в числе гостей, превратил воду в вино, когда запасы хозяев истощились. Оттуда он ненадолго[623] отправился в Капернаум – городок на побережье Галилейского моря (оно же – Геннисаретское озеро или современное озеро Кинерет на севере Израиля). Именно с этой местностью связано начало евангельской проповеди и служения Иисуса: он обращался к людям под открытым небом и в синагогах – в Капернауме, где вскоре поселился, а также в Назарете, да и по всей Галилее. Он отвечал на вопросы знатоков Писания и обычных верующих, исцелял больных, парализованных и безумных. Капернаум располагался на пути между Кесарией и Дамаском, там работала таможня, где Иисус увидел сборщика податей по имени Матфей[624] и сказал ему: «"Иди за Мной!" Тот встал и пошёл за Ним»{301}.

Все эти события заняли около года[625]. Центральный и самый известный эпизод повествования об этом периоде жизни Иисуса – главы с пятой по седьмую Евангелия от Матфея – знаменитая Нагорная проповедь, одна из главных во всём Новом Завете. Фрагменты и отголоски её можно встретить в других Евангелиях и речах Иисуса – так, сложно сказать, является этот текст записью одной проповеди или синопсисом сразу многих, произнесённых им в те месяцы; «гора» же, на которой происходит действие, может быть как одним из галилейских холмов, так и олицетворением возвышения, необходимости приподняться над повседневностью тем, кто слушал «благую весть»[626]. Эти люди, вероятно, не были ещё 12 избранными апостолами. Среди массы заинтересованных, приходивших к проповеднику, о котором говорили, что он – Мессия, многие были случайными слушателями; другие плохо ещё понимали, о чём он учит. Начало Нагорной проповеди – знаменитые девять Заповедей блаженства – и правда на первый взгляд производит впечатление загадочной поэзии. Её певучесть и музыкальность захватывают сознание прежде, чем успеваешь вдуматься в смысл её максим.

Тема Нагорной проповеди – законы того самого Царствия Небесного, о котором уже учил своих последователей Иоанн, что оно «приблизилось»{302}. Характерно, что Иисус говорит о нём и в будущем, и в настоящем времени, одновременно касаясь того, что грядёт, и того, что уже вступило в силу. Так, слушатели проповеди должны были ощущать себя обитателями нового мира, пересекающими порог мистического духовного пространства. Наверняка оно казалось им парадоксальным: лишённые государства, управляемые наместником на вроде бы собственной, но не принадлежавшей им земле, эти люди видели в Мессии лидера, который возглавит их на пути к вполне осязаемому, физическому царству. Вместо этого они оказались в невидимой стране, которая сулила любовь и спасение, но ещё ставила перед ними бескомпромиссный, недостижимо высокий духовный идеал; управлялась простыми, но вместе с тем совершенно контринтуитивными законами. В этом метафизическом царстве счастливы – «блаженны» – были именно те, кто обычно несчастен и бедствует: странные «нищие духом», скорбящие, кроткие, жаждущие, милосердные, преследуемые за правду и т. д. В этом царстве боль, гонение и поношение ждали тех, кто соблюдает его законы, но это было поводом для радости, потому что совершенно другое – «награда на небесах»{303} – имело значение. Эта награда вместе с тем не ожидала их лишь в неопределённом будущем, когда-то после смерти: она уже была дарована.

В своей речи Иисус также обращался к комментированию Закона – заповеди Царствия Небесного как бы возводились на твёрдое основание старых, данных ещё Моисею. Цитируя их, он затем предлагал своё толкование. Таким образом, Нагорная проповедь строилась по принципу знакомому и понятному для слушателей Иисуса. Он подразумевал обсуждение и анализ хорошо известного текста; не только священнослужитель, но и любой взрослый мужчина мог взять на себя эту роль в синагоге. Похожим образом с самими Заповедями блаженства поступил в одноимённой оратории автор, чьё имя одним из первых приходит в голову как пример композиторской религиозности. Это бельгиец Сезар Франк, в конце XIX в. создавший свои «Les Béatitudes»[627] для октета солистов, хора и оркестра. Евангельские заповеди – краткие и парадоксальные афоризмы – превратились в руках Франка в пространную, грандиозную партитуру, порядка двух часов неторопливо медитирующую над смыслом слов, произнесённых Иисусом где-то в холмах у Геннисаретского озера.