Библейские сказания (Изд. 4-е)

Были и другие, более грозные, последствия этого тесного сосуществования. Израильтяне действительно всегда почитали Яхве как своего бога. Однако он был богом суровым и неумолимым, богом великих событий, который оказывал помощь избранному народу только в минуты опасности. К тому же он находился далеко, в храме Силома. Трижды в год верующие совершали туда паломничество, чтобы при посредничестве священников принести ему жертвы и почтить его молитвами, пением гимнов и обрядовыми танцами. Но в будни израильтяне на каждом шагу встречались с местными богами, более близкими им в силу своих человеческих слабостей и свойств. Ваал, Астарта и другие боги с незапамятных времен почитались в Ханаане. Об этом напоминали каменные столбы, вознесенные на холмах, рощи и священные деревья, статуэтки из бронзы и терракоты, алтари под открытым небом, на которых дымились жертвы и благовонные зелья, мифы, песни и сказания. Осенью, когда бог смерти Мот похищал бога урожая Ваала и уводил его в подземное царство, ханаанеяне с плачем и стенаниями участвовали в траурных процессиях, а с наступлением весны, едва только воскресал их любимый бог, они проходили танцевальным шагом по улицам городов и деревень. Таков уж был в Ханаане ритм жизни, жизни весьма колоритной, связанной с радостными, поднимающими дух обрядами.

Израильтяне научились у ханаанеян возделывать землю. От них же израильтяне узнали, что Ваал, Астарта и другие местные боги управляют природой и временами года, что надо их просить о дожде и богатом урожае, о том, чтобы они уберегли их от града, засухи, саранчи.

Бог племен Израиля, обитавший в Силоме, был слишком недоступен, слишком надменен и величествен, чтобы обременять его такими заурядными делами. Однако Яхве воспылал гневом и решил покарать отщепенцев. По его воле отдельные израильские племена поочередно попадали под иго ханаанеян. Тогда грешники, сгибаясь под гнетом врага, горестно каялись и молили о жалости. Яхве был строг, но милостив. В таких случаях он выдвигал из их среды выдающегося вождя, который занимал высокую должность судьи и освобождал своих земляков. Но сыны Израиля были неисправимы: едва только их положение улучшалось, они, как правило, опять начинали поклоняться своим лже-богам.

Израильские племена в Южном Ханаане были покорены царем арамским Хусарсафемом[8] и восемь лет томились в рабстве. После тяжелых битв их освободил Гофониил из племени Иуды, который потом на протяжении сорока лет мирно и успешно исполнял должность судьи Израиля.

Худшая участь досталась потомкам Вениамина. Царь моавитский Еглон в союзе с амонитянами и амаликитянами занял все их земли и в течение восемнадцати лет собирал с них тяжелую дань. Тогда Аод, отважный муж из племени Вениамина, решил положить конец игу. Аод был левшой. Повесив меч под плащом своим у правого бедра, он отправился к царю Еглону, будто бы для того, чтобы доставить ему дары от своих земляков. Дворцовые слуги обыскали его, ища скрытого оружия, однако не стали щупать правое бедро, где обычно никто не носил ни меча, ни кинжала. Тучный деспот развалился на троне в окружении придворных и одалисок. На израильского пришельца он посмотрел высокомерно, не предполагая, что тот вооружен. Аод пал перед ним ниц и, поднеся ему дары, попросил аудиенции с глазу на глаз, под предлогом, что хочет сообщить важные новости. «У меня есть тайное слово для тебя, царь», — сказал Аод, а позже добавил: — «У меня есть до тебя слово божие». Царь подозрительно покосился на него своими слезящимися глазами и призадумался. Однако тут же решил, что перед ним стоит один из его многочисленных шпионов, которых было немало и среди потомков Вениамина. Поэтому он кивком головы приказал придворным покинуть его и с любопытством подставил ухо. Аод подошел ближе, делая вид, будто хочет сказать ему что-то по секрету. Затем он извлек меч и с быстротой молнии пронзил деспота насквозь. Тот даже крикнуть не успел. А когда жирное тело, истекая кровью, опустилось на каменный пол, Аод быстро запер дверь изнутри на засов и удрал черным ходом.

Слуги терпеливо ждали в соседней комнате, думая, что царь шепотом разговаривает с таинственным пришельцем. Однако предполагаемый разговор подозрительно затянулся, и наиболее смелые из слуг стали подслушивать у двери; обеспокоенные мертвой тишиной, они в конце концов подняли тревогу. Дверь взломали, за сбежавшим убийцей организовали погоню, но было уже слишком поздно. Аод успел вернуться к своим землякам и с Ефремовой горы дал сигнал к восстанию. Пользуясь замешательством, которое вызвала смерть царя, израильтяне вторглись в Моав и, как гром с ясного неба, обрушились на своих угнетателей. В кровавой битве они нанесли моавитянам сокрушительное поражение, перебив десять тысяч моавитских воинов. В награду за его геройский подвиг народ избрал Аода судьей, и с того момента он на протяжении восьмидесяти лет мирно правил потомками Ефрема.