Библейские смыслы

Всякое животное (и животность в человеке) «хитро» от Нахаша и силою Нахаша [8]. В Нахаше самом по себе зла нет. Чувство жизни всякого животного основано на диспозиции «тов – ло тов», хорошо для себя – не хорошо для себя. Таков закон жизнедеятельности животного. По-видимому, эта основополагающая диспозиция чувства жизни выражена в Нахаше в крайних ступенях самоутверждения и самовластности, доведена до голого «себе», только себе, себе абсолютно. Потому-то в чувстве жизни Нахаша нет места Богу. Как символ Нахаш находится в одной связке с символом Левиафана («Крокодила»).

Нахаш – крайне односторонняя сущность животного мира. Эта односторонность его – как в его жизнестремлении: исключительно во благо себе, так и в средствах исполнения этого стремления: исключительно «хитростью», ворожбой ума. Поэтому Нахаша можно осознать как символ Самости, пользующейся всей мощью изощренного ума.

Зачем, однако, потребовалось Нахашу провоцировать женщину на ослушание Богу? Надо все время помнить о глубине, сокровенности и прочности тогдашней связи между человеком и духовными основами животного мира, об интимном сродстве разного рода животных душ. Нахаш желает адамову жену себе и вся техника его ума направлена на то, чтобы погубить Адама и овладеть женщиной.

До человека все «гдолим таниним», в том числе и Нахаш, были самыми высшими существами в Творении, им принадлежал Мир. Теперь Мир принадлежит человеку. Ему дана власть над живущим на Земле, он призван плодиться и множиться, он – предмет постоянной заботы и работы Бога. Нахашем движет ревность и стремление к власти. Он не понял смысл слов Бога к человеку и решил, что люди умрут, съев от запретного Древа. Тогда Нахаш опять высший в Мире.

Грамматика первой из приведенных в Торе фраз диалога Нахаша и женщины такова, что ясно: это не начало их разговора, а завершение его.

«… аф ки омар Элоким…» - говорит Нахаш. Тут крайне важно уловить интонацию. «Амар» – сказал; «аф» – усилительная частичка; «ки» – ставит некоторое условие. В целом можно перевести: «… а хоть бы и сказал Бог…», или: «неужто сказал Бог…». Нахаш прежде уже вызвал женщину на нужный ему разговор о запрете Бога и теперь прикидывается, поражаясь, что людям запрещено есть от всех деревьев Сада:

«… неужели сказал Бог: не ешьте от всех деревьев Сада» (Б.3:1).

Теперь женщина станет, конечно, объяснять Нахашу, что запрещены не все, а одно дерево; и тогда Нахаш найдет аргументы для провокации. При этом он передергивает кое-что вольно, а кое-что и невольно. Поймем его исходную позицию.

`Гашем Элоким, Господь Бог – Тот, Кто направляет и ведет человека – велел человеку есть от «всякого дерева» и не есть от Древа познания. Это – заповедь Бога свободноволящему человеку. Нахаш не в состоянии осознать, что такое свобода, что такое заповедь, да и не знает о существовании Господа. Ему известен только Творец, Элоким, дающий законы, действующие с природной необходимостью. Словосочетание «амар Элоким», которое употребляет Нахаш, указывает не на веление Господа Бога, а на заложенный Творцом незыблемый закон, не предусматривающий свободную волю исполнителя.

Нахаш живет в мире закона. Вот его логика: если бы Бог сказал («амар»): «не ешьте» – то вы и не сможете есть! Но в вас, объясняет Нахаш, заложен совсем другой закон: вам хочется есть. Так ешьте! Нахаш обладает изощренным интеллектом, но не несет в себе высшую душу от Бога, нешама, и потому не в состоянии различать благо душевной жизни и приятность плотско-эмоционального существования.

И странное дело – женщина отчасти принимает позицию Нахаша и, отвечая ему, говорит не о «йецав `Гашем Элоким», не о повелении Господа Бога, а об «амар Элоким», о законе Творца.

«ми при эц hа ган нохэль…» - от плодов дерева Сада будем есть.

Вот как? Значит люди ещё ничего не ели? Они голодны, и женщина обсуждает с Нахашем, что им съесть,

«… уми при hа эц ашер бэтох hа ган (а от плода дерева, которое посреди Сада) амар Элоким (сказал Бог) ло тохлу мимену (не ешьте от него) ве ло тиг'у (и не дотрагивайтесь до него)», а то произойдет нечто, что в речи женщины обозначено словами «пэн тмутун». (Б.3:2,3)

Тут путаница на путанице. Начнем с того, что женщина говорит не о запрете есть от Древа, а о законе, по которому невозможно вкусить плод дерева. И – какого дерева? Ведь «посреди Сада» не Древо познания, а Древо жизни, про которое Господь не заповедывал им хотя бы потому, что они, действительно, ещё не в состоянии были есть от него. Сама Хава (Ева) Господа не слышала и знает Его слова понаслышке, от Адама.