Библия: что было «на самом деле»?

Что касается Давида, мы не видим в тексте «великого императора». Первая книга Царств и самое начало Второй повествуют о его предшественнике Сауле и о долгой, напряженной борьбе Давида за престол – даже после смерти Саула Давид сначала царствует лишь над Иудой: «Война между домом Саула и домом Давида длилась долго. Давид делался все сильнее, а дом Саулов – все слабее» (2 Цар. 3:1). Идею принять Давида как царя над остальными племенами израильским старейшинам внушает Авенир, который вскоре погибает от руки главного полководца Давида, Йоава. Вообще, рассказ о кровавом дележе власти после смерти Саула поражает своим реализмом и подробностями, а собственно о воцарении Давида над всем Израилем говорится скупо, в самых общих словах:

Тогда все племена Израилевы пришли к Давиду в Хеврон и сказали: «Мы – кость твоя и плоть твоя! Еще прежде, когда был Саул царем над Израилем, ты водил израильтян в походы, именно тебе поручил Господь пасти народ Свой, Израиль. Будь же правителем в Израиле!» Итак, все старейшины пришли к царю в Хеврон, и царь Давид заключил с ними в Хевроне договор перед Господом, а они помазали Давида в цари над Израилем. Тридцать лет было Давиду, когда он воцарился, и царствовал он сорок лет. В Хевроне он царствовал семь лет и шесть месяцев над одной Иудеей, а в Иерусалиме – тридцать три года над всем Израилем и Иудеей (2 Цар. 5:1–5).

С одной стороны, 33 года во главе единого государства – огромный срок. Но в чем заключалось это правление? Главным образом в войнах, внешних и внутренних, и в усмирении мятежей. Сразу после этого идут подробные рассказы о том, как Давид отвоевывает Иерусалим и побеждает постоянных врагов – филистимлян. Далее идет рассказ про обустройство Иерусалима и про будущий храм, который Давиду не суждено построить. Потом – рассказы о войнах с окрестными народами (сюда вплетена скандальная история о женитьбе Давида на Бат-Шеве, в Синодальном переводе – Вирсавии, будущей матери Соломона) и далее – о вражде между взрослыми сыновьями Давида, которых он, оказывается, совершенно не контролирует. Один из них, Авессалом, поднимает восстание против отца, которое подавлено практически чудом: во вражеский лагерь был отправлен с особой миссией Хусий, который отговорил Авессалома преследовать Давида, так Давиду удалось уцелеть и собрать себе войско.

Победа над Авессаломом происходит едва ли не против воли Давида – он больше всего переживает за жизнь сына, но не готов мстить полководцу Йоаву, который его убил. Напротив, это Йоав угрозами заставляет царя сесть у ворот и приветствовать собственное войско: «Так встань же, выйди и поговори любезно со слугами своими, ибо, Господом клянусь, если не выйдешь – в сию же ночь не останется у тебя ни одного человека, и будет эта беда страшнее всех бед, которые выпадали тебе от юности твоей и доселе» (2 Цар. 19:7). По сути, войско подчиняется не Давиду, а Йоаву.

Сразу после возвращения Давида в Иерусалим начинается еще одно восстание: северные племена отделились от него под лозунгом «У Давида нет для нас удела, нет наследия нам у сына Ишая – по шатрам, Израиль, расходись!» (2 Цар. 20:1). Восстание угасло, когда погиб его вождь, но, был ли восстановлен контроль над северными племенами, не сказано: «Он протрубил в рог, и все, отступив от города, разошлись по шатрам, а Йоав вернулся в Иерусалим к Давиду» (2 Цар. 20:22). Затем идет рассказ о еще одной войне с филистимлянами и о подвигах отдельных героев из дружины Давида.

Наконец, последнее действие Давида как царя, о котором повествует книга, – затеянная им перепись населения, за которую Господь гневается на Израиль и насылает на него мор (2 Цар. 24; об этой переписи мы говорили в разделе 3.7. «Проблема больших чисел»). При подсчете населения приведены отдельно данные для Иуды и для остальных племен Израиля – явный намек, что для Давида они были не в равном статусе. Можно усмотреть тут, конечно, особую привязанность Давида к родному племени, но, учитывая, что подсчет велся для определения размера войска, и особенно учитывая постоянные упоминания о сомнениях остальных племен в Давиде как царе, стоит задуматься, хотел ли библейский автор убедить нас в его полном контроле над «империей».