Библия и мировая культура

С детства Шемуэль был посвящен в назиры и стал служить в Скинии Завета, помогая Эли. Однажды он услышал голос Господа, но не сразу узнал его, думая, что это зовет его Эли (как говорит библейский летописец, «слово же Господне было редко в те дни, видение было нечасто» -1 Цар 3:1). Вскоре стало известно, что Самуил призван быть пророком: «И узнал весь Йисраэль, от Дана до Беэр-Шевы, что Шмуэль верный пророк Господа» (1 Цар 3:20). Исполняется пророчество Самуила: в бою с филистимлянами погибают сыновья Эли за то, что обманывали и обирали народ, а Ковчег Завета попадает в руки врагов. Язычники ликуют, думая, что захватили в плен самого Бога Израиля. Они устанавливают Ковчег в храме бога Дагона, но статуя Дагона падает ниц перед Ковчегом и разбивается. Ковчег несет филистимлянам одни беды, и они вскоре возвращают его израильтянам. После этого Самуил становится судьей в Израиле и ведет проповедь в народе, возвращая его к Единому Богу. Он обходил святилища в Бет-Эле (Вефиле), Гильгале (Гилгале), Мицпе (Массифе), а затем возвращался в свой родной город — Раму, где жил постоянно и заслужил славу роэ — «ясновидца». К дому ясновидца Самуила в Раме направит свои стопы пока еще никому не известный двадцатилетний израильтянин — всего лишь с вопросом о пропавших отцовских ослицах, которых он пас.

Так на авансцене появляется человек, которому суждено стать первым израильским царем: Шауль (Саул), сын Киша (Киса), «человека знатного» (1 Цар 9:1), из колена Биньямина, из города Гива. Текст особо отмечает его красоту: «…молодой и красивый, и не было никого из израильтян лучше его; высокий, был он на голову выше всего народа» (1 Цар 9:2). Имя Шауль означает «испрошенный», так как в ответ на запрос Самуила именно на него указал Господь как на будущего царя Израиля, который будет спасать народ от рук филистимлян. Когда Саул направился к дому Самуила с вопросом о своей пропаже, пророк сам вышел навстречу ему. Он приглашает Саула к себе и радушно принимает его, возвещая ему особую участь. Саул не принимает этого всерьез, он крайне смущен: «…ведь я из колена Биньямина — одного из меньших колен Йисраэля, и семейство мое самое малое из всех семейств колена Биньямина. Зачем же говоришь ты мне такие слова?» (1 Цар 9:21). Но, провожая Саула, на окраине города Самуил внезапно выливает на его голову священный елей (освященное оливковое масло), тем самым помазывая его в цари: «…и поцеловал его и сказал: «Вот, помазал тебя Господь в правители удела Своего»» (1 Цар 10:1).

По дороге в Гилгал, куда указал ему идти пророк, сбываются все знамения, предсказанные Самуилом. Саул встречает сонм «сынов пророческих» с гуслями и тимпанами. На него нисходит Дух Божий, и Саул, сам того не ожидая, всенародно пророчествует, удивляя окружающих: «…говорили в народе друг другу: что это стало с сыном Киша? Неужели и Шауль во пророках?» (1 Цар 10:11). «Неужели и Саул во пророках?» — это выражение стало крылатым со значением удивления (иногда иронического), когда человек, не отличавшийся прежде какими-либо способностями, совершил нечто выдающееся. Затем пророк Самуил созывает народное собрание в Мицпе, чтобы народ с помощью священного жребия выбрал себе царя. И жребий последовательно выпадает колену Биньямина, потом семейству (племени) Матрия, а затем — Шаулю, сыну Киша. Саул по-прежнему не может поверить в это и, смущенный, прячется в обозе. Но его выводят оттуда, и народ, восхищенный его красотой, восклицает: «Да живет царь!» (1 Цар 10:24). С тех пор это выражение становится формулой древней клятвы, частично потеснившей еще более древнюю и самую главную: «Жив Господь!»

Несомненно, в образе Саула перед нами предстает личность крупная, недюжинная, с которой Господь связывает особые предначертания. Однако это и личность сложная, противоречивая, знающая внутренние сомнения и борения. Весь трагизм в том, что, сам того не желая, не умея обуздать себя, Саул постепенно расходится с пророком Самуилом, а значит — с Богом (естественно увидеть здесь соперничество двух ветвей власти — светской и духовной; но ведь с точки зрения Танаха светская власть сама по себе не имеет никакой подлинной опоры). Вот почему это расхождение неминуемо ведет к падению и гибели царя. В судьбе Саула перед нами предстает трагическая парадигма пути человека, не вынесшего груза возложенной на него ответственности.