Библия и мировая культура

Что пользы человеку от всех его трудов,
над которыми он трудится под солнцем?
Род уходит, и род приходит,
А Земля навек остается.
Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое,
где восходит, торопится оно;
Бежит на юг, поворачивает на север,
Кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
Все потоки бегут в море, —
Но море не переполняется.
К месту, куда бегут потоки, —
Туда они продолжают бежать;
Изношены все слова — ничего не расскажешь,
Глядят, не пресытятся, очи, внимают, не переполнятся, уши.
Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться,
И нет ничего нового под солнцем.
Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость!
А оно уже было в веках, что прошли до нас.
Не помнят о прежних — но и о тех, кто будет,
Не вспомнят о них те, кто будут позднее.

(Еккл 1:3-11)

[41–42]

Итак, мысль о повторяемости всего (наряду с преходящестью всего), а потому о бесполезности всего — одна из определяющих в поэме. Казалось бы, это совершенно противоречит всему духу древнееврейской литературы — духу осмысленности истории, осмысленности любого деяния.

Эта осмысленность, этот напряженный историзм мышления, понимание небесследности каждого нашего поступка и духовного движения составляет сердцевину учения пророков, определяет лицо пророческих книг. Но тот же историзм (по мере выполнения Завета, верности ему, растет сумма благословений, растет Обетование) определяет и лицо священных текстов Торы. Стало быть, именно Когэлет выбивается из определенной колеи? Учитывая идею вечного круговращения бытия, выраженную в первых строках поэмы, здесь искали чисто греческое влияние — например, пифагорейцев с их «музыкой сфер». Но то, что для греческих мыслителей являлось знаком стабильности, правильности, упорядоченности мира (вечное круговращение звездного неба, знаков зодиака), то для Когэлета составляет причину страдания, создает ощущение бесплодности и бессмысленности всего:

Видел я все дела, что творятся под солнцем,
и вот — все это тщета и ловля ветра…

(Еккл 1:14

) [42]

Смелая метафора דעות דוח <рэут руах> («ловля ветра», «погоня за ветром», «пастьба ветра»; возможен также перевод «томление духа») как нельзя лучше выражает возникшее у Когэлета (и периодически оно, вероятно, возникает у каждого мыслящего человека) ощущение абсурдности бытия:

Но оглянулся я на дела, что сделали мои руки,
И на труды, что исполнить я старался, —
И вот, все — тщета и ловля ветра,
И нет пользы под солнцем!

(Еккл 2:11

) [44]

В этих словах — боль и тоска, тоска по утраченному, вдруг пропавшему смыслу бытия. Где же смысл, если единая участь постигнет глупца и мудреца? «И подумал я про себя: / Раз участь глупцов и меня постигнет, / То зачем же я был столь премудрым? / И сказал я себе, что это тоже тщета, / Ибо вместе с глупцом и о мудром вовек не вспомнят, / Потому что в грядущие дни все будет позабыто, / И мудрому с глупцом — равно умирать» (Еккл 2:16) [45]. Где же смысл, если все исчезает бесследно, если участь человека почти не отличается от участи животных, и даже неизвестно, есть ли за гробом бессмертие:

Ибо участь сынам человека и участь скоту —
Одна и та же участь:
Как тому умирать, так умирать и этим,
И одно дыханье у всех, и не лучше скота человек;
Ибо все тщета.
Все туда же уходит,
Все — из праха, и все возвратится во прах;
Как знать, дух человека возносится ли ввысь,
А дух скота — тот вниз уходит, в землю?

(Еккл 3:19–21

) [48]

К этому добавляются еще и проблемы теодицеи, ее проклятые вопросы, мучившие Иова: