Библия и мировая культура

Сведения об Иуде Искариоте в Новом Завете чрезвычайно скудны и фрагментарны, его действия плохо мотивированы, что делает эту фигуру особенно загадочной и порождает вокруг нее множество домыслов, легенд и различных интерпретаций. Согласно Евангелиям, Иуда Искариот был сыном некоего Симона (Иоан 6:71; 13:2, 26) и, вероятно, единственным уроженцем Иудеи среди учеников Иисуса, выходцев из Галилеи (Галиль) — северной части Земли Израиля. В общине учеников Иисуса он ведал общими расходами, т. е. был казначеем и носил с собой «денежный ящик» для подаяний. Именно с этой обязанностью Иуды связывается его корыстолюбие, послужившее своего рода лазейкой для дьявольского внушения. Особенно очевидно это в интерпретации Евангелия от Иоанна. Так, когда Мария из Вифании, сестра Марфы и Лазаря, помазала ноги Иисуса драгоценным нардовым маслом (миром, или миррой), Иуда сказал: «Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?» (Иоан 12:5). По мнению евангелиста, «сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Иоан 12:6).

В сходных эпизодах Евангелий от Марка и от Матфея из-за этой «ненужной» растраты негодуют все ученики (Мар 14:4–5; Матф 26:8–9). Согласно христианской экзегезе, именно в этот момент, когда корыстные чувства вспыхнули в душе Иуды, дьявол проник в его душу и наполнил ее волей к предательству, хотя еще раньше Иисус говорил ученикам: «…не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол» (Иоан 6:70). Евангелист Иоанн комментирует: «Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать Его, будучи одним из двенадцати» (Иоан 6:71). Согласно Евангелиям, Иуда отправился к «первосвященникам» (Матф 26:14; исторически в Иерусалимском Храме был только один Первосвященник) и предложил за определенную мзду выдать Иисуса: «И сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников…» (Матф 26:15; ср. Мар 14:10; Лук 22:4–5). Интересно, что вошедшие в поговорку «тридцать сребренников» («цена предательства» и одновременно «цена крови») упоминаются только в Евангелии от Матфея, в то время как у Марка — просто «сребренники», у Луки — «деньги». Возможно, что упоминание «тридцати сребренников» именно у Матфея, обнаруживающего лучшее знание ветхозаветной истории в сравнении с другими евангелистами и постоянно опирающегося на нее, появляется в связи с особой интерпретацией пророчества Захарии: «И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет, — не давайте; и они отвесят в уплату Мне тридцать серебренников. // И сказал мне Господь: брось их в церковное хранилище (в оригинале — сокровищница Дома Господня, т. е. Иерусалимского Храма. — Г.С.), — высокая цена, в какую они оценили Меня! И взял Я тридцать серебренников и бросил их в дом Господень для горшечника» (Зах 11:12–13; при этом в Синодальном переводе весьма относительно по смыслу переданы «Я» и «я», касающиеся Господа и пророка). Возможно, что в целом Иисус опирался как на пророческие книги вообще, так и в особенности на Книгу Пророка Захарии как на своего рода «сценарий» Своих действий (как и в случае с поисками молодой ослицы и осленка перед въездом в Иерусалим). Так или иначе, «тридцать сребренников» толкуются как очередное подтверждение страшного корыстолюбия Иуды. Так, архимандрит Никифор пишет: «Слова Искариота, сказанные им по случаю бесполезного, по его мнению, излияния и траты драгоценного мира на ноги Спасителя Мариею, сестрою Лазаря, само по себе указывает на преобладавшее в нем корыстолюбие. Эта же гибельная страсть и послужила главнейшим образом для него побуждением предать за тридцать сребренников своего Господа и Учителя». Однако исследователи уже давно обратили внимание на некоторый парадокс: тридцать сребренников — слишком ничтожная сумма по тем временам, чтобы удовлетворить алчность, да еще ценой такого поступка; к тому же само действие Иуды оказывается странно ничтожным, чтобы подлежать оплате вообще, ибо Иисуса нетрудно было схватить, так как Он был, исходя из самих же Евангелий, хорошо известен «первосвященникам» и «книжникам», т. е. саддукеям и фарисеям, в особенности последним, ибо во многом их взгляды соприкасались со взглядами проповедника из Галилеи.