Библия и мировая культура

В эпоху Средневековья Дева Мария изображалась как заступница людей перед Богом при всеобщем воскресении в картинах Страшного Суда, но и как защитница от разных бедствий (войн, эпидемий, особенно чумы), и тогда она представала как Дева Мария Милосердие (Misericordia). Этот тип изображения представляет Деву Марию без Младенца, стоящую в полный рост, с распростертыми руками и держащую плащ наподобие шатра, под которым находятся фигурки людей, стоящих на коленях и взывающих к Богу. Подобное изображение Девы Марии часто заказывалось монашескими орденами и светскими благотворительными братствами Позднего Средневековья, покровительницей которых была Дева Мария Милосердие, а также отдельными донаторами в благодарность за победу в войне или избавление от чумы. В последнем случае плащ (древний знак защиты) мог превращаться в руках Девы Марии в щит, охраняющий от стрел, которые еще с античных времен считались носителями болезни, насланной тем или иным богом (например, Аполлоном). В связи с этим вверху может быть изображена фигура Иисуса со стрелами в руках. В эпоху Ренессанса плащ Девы Марии часто поддерживают ангелы, так что Ее руки остаются свободными для выразительного жеста. Однако уже в XVI в. эта тема сходит на нет и практически не встречается в искусстве XVII в.

Зато именно в XVI и затем XVII в. в католическом искусстве широко распространяется образ Девы Непорочного Зачатия, иллюстрирующий концепцию непорочного зачатия самой Девы Марии, акцентирующий Ее предопределенную изначально чистоту как сосуда Воплощения Христа. Согласно этой концепции, Дева Мария — Чистейшая (Purissima) — была свободна от первородного греха, ибо и сама была зачата «без вожделения». Эта идея, медленно пробивавшая себе дорогу в богословских спорах XII–XIII вв. (как известно, доминиканцы, включая Фому Аквинского, отрицали эту концепцию, в то время как францисканцы, исключая Бонавентуру, защищали ее), нашла особое проявление в искусстве XVI–XVII вв., прежде всего в Испании.

В сюжете «Дева Мария Непорочного Зачатия» главная героиня часто предстает коленопреклоненной перед Богом Отцом в небе; при этом около Нее могут изображаться богословы, защищавшие и оспаривавшие концепцию Ее непорочного зачатия: Августин Блаженный, Амвросий, Иероним Блаженный, Бонавентура. Записывающим их мнения монахом предстает Дунс Скот, также страстно поддерживавший идею непорочного зачатия Девы Марии. Сидящим на троне изображается Папа Сикст IV — францисканец, который установил праздник Непорочного Зачатия Девы Марии. Изображения же самой Девы Марии всячески акцентировали Ее роль как «второй» (невинной) Евы, избавительницы человечества от первородного греха. Поэтому весьма часто Дева Мария стоит на змее или драконе, олицетворяющем зло и сатану. Это изображение апеллирует к словам Бога, обращенным к змею-искусителю и понимающимся как пророчество о пришествии Второй Евы, которая явит миру Спасителя: «…и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт 3:15). В силу той же символики рядом с Девой Марией могут изображаться Адам и Ева, а также Древо Познания. Иногда изображение Девы Марии сопровождается надписью — цитатой на латыни из Книги Притчей Соломоновых, вложенной в уста Премудрости, которая понимается как эманация Бога в мир, как Его девственное порождение, как инструмент творения мира: «Dominus possedit me in initio viarum suarum…» — «Господь имел меня началом пути Своего…» (Прит 8:22). И еще Премудрость говорит (и эти слова также относили к Деве Марии): «…от века я помазана, от начала, прежде бытия земли» (Прит 8:22).