Библия и мировая культура

В эпоху Ренессанса образ Девы Марии становится более живым и человечным, в нем акцентируются одухотворенность, кротость, смирение, любовь. По словам Дж. Холла, «в замене иератического типа Девы Марии и Младенца другими, менее формализованными, такими, как Мадонна Смирение, сидящая прямо на земле, и Mater Amabilis [лат. — Матерь Умиление], Ренессанс видел более материнский аспект отношений матери и дитя, и, возможно, это был самый излюбленный Ее образ во всем христианском искусстве»[636]. Безусловно, именно художники Ренессанса создали самые известные, самые одухотворенные и идеальные образы Девы Марии — прекрасной и любящей Матери: Сандро Боттичелли, Рафаэль, Леонардо да Винчи, Микеланджело и др. В Италии Ренессанс придает образу Девы Марии черты античной стоической невозмутимости («Сретение» Андреа Мантеньи). Северный Ренессанс в свою очередь представляет Деву Марию в бытовой бюргерской обстановке (Ян ван Эйк, Рогир ван дер Вейден и другие нидерландцы XV в.; показательно: на полотне Г. Давида Мария кормит Младенца с ложечки). Для протестантской традиции характерна большая приземленность образа, элиминирование всех аристократических и аскетических черт (например, в серии гравюр «Жизнь Марии» великого немецкого художника Альбрехта Дюрера), а также погружение образа Девы Марии в атмосферу фольклорной сказочности (Лукас Кранах Старший, А. Альтдорфер). Однако именно тот тип Мадонны, который создал в католической Италии Рафаэль, оказывает самое значительное влияние на западноевропейское искусство. Это тип, как отмечает С.С. Аверинцев, «основанный на строго отмеренном равновесии земной красоты и величавого целомудрия, уюта и парадности, античного и христианского элементов («Мадонна в зелени», «Мадонна в кресле», «Сикстинская Мадонна»)»[637]. Исследователь подчеркивает, что «так была дана норма, жившая в классицизме XVII в. (например, у Н. Пуссена) и окончательно исчерпанная лишь к XIX в. (Д. Энгр, «Мария перед св. дарами»)»[638].

В XVII в., особенно в искусстве барокко, с образом Девы Марии все более связываются как черты реальной земной женщины (например, в творчестве Караваджо), так и мистические черты Вечной Девы, Девы Непорочного Зачатия, черты религиозного экстаза и экзальтации (например, возносящиеся Мадонны в творчестве Бартоломе Эстебана Мурильо). Дж. Холл указывает: «Дева Мария как объект поклонения (в отличие от Ее изображения в повествовательных сценах, основанных на Ее легендарной биографии) приняла несколько другие формы, главным образом довольно позднего происхождения. Среди наиболее важных — Дева Мария Милосердие, укрывающая кающегося грешника своим обширным плащом, или стоящая на коленях перед Христом на Страшном Суде, моля Его о душах умерших; Mater Dolorosa [лат. — Матерь Скорбящая], сокрушающаяся о своем Сыне, — Ее грудь пронзают семь мечей, символизирующие Семь Ее Скорбей, — или сидящая с Его мертвым телом, лежащим у Нее на коленях; Дева Непорочного Зачатия — доктрина, много дискутировавшаяся средневековыми теологами, но нашедшая свое обоснование в XVII веке, отстаивавшаяся иезуитами, и с тех пор широко изображавшаяся. Однако и теперь некоторые аспекты Ее изображения, такие, как Дева Мария Четок, имели целью возбудить особое поклонение»[639]. В свою очередь П.П. Рубенс акцентирует в образе Девы Марии чувственные черты; А. Корреджо подчеркивает бытовые натуралистические детали, что в целом свойственно барокко. «В Испании, — отмечает С.С. Аверинцев, — Б. Мурильо удается ценой несколько приторной миловидности ответить на запросы очень широких кругов и дать такой образ Марии, который был бы одновременно детски невинным и матерински доступным, притом без малейшего конфликта с барочной парадностью»[640].

Искусство XIX — ХХ вв., сохранив некоторые традиционные черты образа Девы Марии, по-своему осмыслило его. В этом ряду — образы английских «прерафаэлитов», соединивших чувственность и экзальтацию («Благовещение» Данте Габриэля Россетти), таитянские Мадонны Поля Гогена, предстающие как «суровый и нежный символ надличных сил материнства, заставляющий вспомнить тяжеловесность романских Мадонн»[641]. В ХХ в. образ Девы Марии секуляризируется, входит в светское искусство (например, картины К.С. Петрова-Водкина «Умиление злых сердец» и «1918 год в Петрограде», полотно М. Савицкого «Партизанская мадонна»).

В христианских изображениях Дева Мария традиционно предстает в одежде красного цвета и в накидке или плаще голубого или синего цвета, символизирующего небо и напоминающего о Ней как Царице Небесной. В сценах Страстей Христовых одежда Девы Марии может быть фиолетового или серого цвета. Очертим наиболее распространенные типы изображений Девы Марии в христианской иконографии.