Библия и мировая культура

Притча о Вавилонском столпотворении (буквально: о творении столпа, т. е. башни), рассказанная в главе 11-й Книги Бытия, — одна из самых знаменитых в Танахе и Библии в целом. Как и многие другие библейские притчи, она отличается предельным лаконизмом, огромной силой обобщения и глубиной подтекстов, возможностью неоднозначного прочтения. «И был на всей земле язык один и слова одни [общие слова, немногочисленные слова]. // И было: двинувшись с востока, они нашли долину в земле Шин'ар и поселились там. // И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола — вместо извести. // И сказали они: построим себе город и башню, головой [высотой] до небес; и сделаем себе имя, чтобы мы не рассеялись по лицу всей земли. // И сошел Господь посмотреть на город и башню, которые строили сыны человеческие. // И сказал Господь: вот, один народ, и язык у всех один; и вот что начали они делать, и не отступят они от того, что задумали делать. // Сойдем же и смешаем там язык их так, чтобы они не понимали речи друг друга. // И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. // Поэтому дано ему имя Бавэль, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по лицу всей земли» (Быт 11:1–9).

Помимо прочих смыслов предание имеет этиологический характер (такого рода сказания очень характерны для библейского текста, как и для древних месопотамских литератур). Во-первых, оно поясняет название города Бавэль (Вавилон), по принципу народной этимологии производя его от ивритского глагола балаль — «смешивать», «перемешивать», ибо это место, где Господь «смешал язык», т. е. установил различные языки. На самом деле название Вавилона по-аккадски звучит как Бабилу, или Баб-Илани, и означает «Врата бога». Во-вторых, притча объясняет, как образовались различные языки, а вместе с ними и народы. Как стало известно в ХХ в., представление о едином языке человечества, сменившемся затем «разноречьем», впервые зафиксировано на письме в шумерской героической поэме «Энмеркар и жрец Аратты» — во фрагменте, именуемом «Заклинание Энки». Именно Энки, бог мудрости, недовольный тем, что люди «славили Энлиля на одном языке», изменил в их устах язык и «разноречье установил». В библейском сюжете, являющемся типологически родственным шумерскому (или даже сложившемся под влиянием последнего), причина возникновения «разноречья» совершенно иная: это не «амбиции» и «обиды» Бога, но опасное поведение человека, разрушительное для него самого.

Интересно, что в ХХ в. возникла гипотеза о так называемом ностратическом (от лат. noster — «наш») языке, т. е. едином праязыке, который, возможно, явился истоком формирования крупных языковых семей: семитской, хамитской, индоевропейской, алтайской, уральской, картвельской, дравидийской. Существует мнение, что корни ностратического языка хранятся глубоко в подсознании человека. Выражение софа эхат можно перевести и как «язык один», и как «полное согласие», «полное взаимное понимание», а выражение деварим ахадим — не только как «слова единые», «слова общие», но и как «дела общие», и как «слова немногочисленные». Из этого следует, что поколение Вавилонской башни (или «поколение рассеяния», как оно именуется в классических еврейских комментариях) все еще было одарено великим даром Божьим — возможностью понимать друг друга с полуслова, даже почти без слов. Однако затем, после наказания Божьего, это стало невозможно.

Притча содержит в себе ряд совершенно конкретных исторических ассоциаций. Так, важно, что место, где происходит действие, обозначено как эрец Шин'ар — «земля [страна] Шин'ар» (в Синодальном переводе — «земля Сеннаар»). У исследователей нет сомнений, что это воспоминание о древнем Шумере. Именно там, в Месопотамии, при шумерских, а затем и аккадских владыках строились огромные культовые сооружения в виде уступчатых башен — зиккураты, на вершине которых располагались святилища языческих богов (таким образом, с самого начала притча о Вавилонской башне принимает характер дистанцирования от мира язычества). О строительстве такого зиккурата, только в «небесном Вавилоне», для Мардука, сообщает вавилонская космогоническая поэма «Энума элиш» («Когда вверху…»). Развалины такого зиккурата высотой 90 метров, состоявшего из семи ярусов, и его подробное описание на одной из клинописных табличек археологи обнаружили при раскопках в 20-30-е гг. ХХ в. именно в Вавилоне, на территории современного Ирака (французский археолог Андре Парро написал об этом книгу, в которой высказана версия, что именно эта реальная башня легла в основу древнееврейской легенды[189]). Полностью совпадает с тем, что описано в библейском тексте, и сам строительный материал: это обожженный кирпич и природный асфальт (битум), выделяемый землей в этих местах (то, что в Синодальном переводе передано как «земляная смола»).