Библия в истории европейской культуры

Кальвин в соответствии со строгой логикой считает, что Бог не может не решить эту проблему: искупать или осуждать. Бог активен и потому активно желает спасения тех, кто будут спасены и проклятия тех, кто спасены не будут. Поэтому предопределение является «вечным повелением Божиим, которым Он определяет то, что Он желает для каждого отдельного человека. Он не создает всем равных условий, но готовит вечную жизнь одним и вечное проклятие другим». Одним из центральных в рассуждениях Кальвина является подчеркивание милости Божьей. Если для Лютера милость Божья выражена в том, что он оправдывает грешников, т. е. людей, которые недостойны такой привилегии, то для Кальвина эта милость проявляется в решении Бога спасти отдельных людей, независимо от их заслуг, независимо от того, насколько тот или иной человек достоин того. Если для Лютера милость Бога проявляется в том, что он спасает грешников, несмотря на их пороки, то для Кальвина в том, что Бог спасет отдельных людей, несмотря на их заслуги. И Лютер, и Кальвин рассматривают и отстаивают милость Бога с разных точек зрения, но принцип их рассуждений один и тот же.

Доктрина предопределения не была центральной в богословии Кальвина, но именно она стала ядром более позднего реформатского богословия. Во многом это произошло благодаря таким авторам, как Петр Мартир Вермилий (Petrus Martyr Vermilius, 1500—1562) и Теодор Беза. Примерно с 1570 г. тема «избранности» стала доминировать в реформатском богословии. Это привело к тому, что стало формироваться новое понимания выражения «избранный народ». Теперь «избранным народом» Бога стали считаться реформатские общины, а доктрина предопределения начала выполнять ведущую социальную и политическую роль, каковой не обладала при Кальвине.

Свою доктрину предопределения Кальвин излагает в третьей книге «Наставлений в христианской вере» издания 1559 г. как один из аспектов доктрины искупления через Христа. В самом раннем издании 1536 г. она рассматривается как один из аспектов доктрины провидения, но с 1539 г. она рассматривается как равноправная тема.

Рассмотрение Кальвином «способа получения благодати Христа, преимуществ, которые она с собой несет и результатов, к которым она приводит» предполагает, что имеется возможность искупления за счет того, что достиг Христос своей смертью на кресте. Кальвин подробно обсуждает то, каким образом эта смерть может стать основанием для человеческого искупления.

Основная мысль заключается в том, что Бог достиг искупления греховного человечества именно через смерть Христа на кресте. Другим каким-либо способом достичь искупления было невозможно.

«Сотериология» (от греч. soteria – спасение) связана с пятью основными образами:

Образы победы. Христос одержал победу над грехом, смертью и злом через свой крест и воскресение. Верующие благодаря своей вере могут разделить эту победу и претендовать на нее как на свою собственную.

Образы нового состояния. Благодаря своей покорности на кресте Христос достиг прощения для грешников. Они освобождаются от наказания и получают статус праведности перед Богом.

Образы измененных личных отношений. Человеческий грех принес отчуждение от Бога. «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор 5:19). Это сделало возможными обновленные отношения между Богом и людьми.

Образы освобождения. Как Христос освободился из плена смерти, так и люди освобождаются от оков греха.

Образы восстановления целостности. Через смерть Христа достигают целостности те, кто расчленены грехом. Христос лечит раны людей, восстанавливая целостность и духовное здоровье.

Затем Кальвин переходит к обсуждению того, какую пользу человек может извлечь из смерти Христа, т. е. начинает рассматривать способы осуществления искупления. Эти вопросы он рассматривает в такой последовательности: вера, перерождение, христианская жизнь, оправдание, предопределение. Этот порядок как раз и говорит о стремлении реформатора логически выйти на смысл предопределения.

Самой доктрине предопределения Ж. Кальвин придает подчеркнуто мало значения и в своем изложении уделяет всего четыре главы (главы 21-24 третьей книги). Он обозначает предопределение как «вечное повеление Божие, которым он определяет то, что Он хочет сделать с каждым человеком. Ибо он не создает всех в одинаковых условиях, но предписывает одним вечную жизнь, а другим – вечное проклятие». Предопределение Кальвин называет «dectum horribile», что надо переводить не буквально «ужасное повеление», а как «внушающее благоговение».