Библиотека географа

Я больше не мог сдерживать разбиравший меня смех. И чем сильнее старался унять свое веселье, тем громче хохотал. Миссис де Соуза распрямилась было, чтобы смерить меня грозным взором и призвать к порядку, но красовавшийся у нее на голове огромный голубой тюрбан размотался и завесил лицо словно театральным занавесом.

— Должна вам заметить, что такие слова я без серьезного повода не употребляю, молодой человек, — сказала она, борясь со своим тюрбаном. — Но в наше время люди потеряли всякое представление об этикете. По всем правилам он должен был первым ко мне прийти, чтобы познакомиться и засвидетельствовать свое почтение.

— Разумеется… Но коли, кроме этого, вам нечего мне сказать, то я, пожалуй…

— Нечего вам сказать? Что вы имеете в виду?

— Только то, что для статьи мне нужна более существенная информация о Яне, нежели эта.

— Тогда обращайтесь к своей малютке Ханне. Он никого не пускал в свой дом, кроме нее. И я, кажется, догадываюсь, с какой целью, — доверительно сообщила она с явным подтекстом.

— Я совершенно уверен, что между ними ничего такого не было.

— Ну конечно. Такой древний старик, как он, полагаю, не поднимал парус со времен Гарри Гопкинса. Я просто хочу вам пояснить, что прелести мисс Роув весьма значительны. Так же как ее коварство и уловки. Одинокому старику, несомненно, льстили ее визиты, пусть даже он был затворником и не желал ни с кем общаться.

— Интересная мысль. Спасибо, миссис де Соуза. Ваш рассказ помог мне прояснить общую картину.

— Только не надо разговаривать со мной покровительственным тоном. И еще одно: не вздумайте шастать здесь по ночам — я этого не потерплю. Вы меня понимаете?

— Разумеется.

Высказав все, что сочла нужным, миссис де Соуза захлопнула дверь. Я же направился к своей машине. Сидевший в кустах кот скептически посматривал в сторону переднего крыльца.

«ЭФИОП»

Лебедь, отрада глаз, умирает по прошествии многих лет, миф же, отрада ума, — по прошествии многих эпох. Мой коллега Лённрот считает, что миф умирает, когда его вытесняет новый. Мне это утверждение кажется не то чтобы некорректным, но основанным на ограниченном, лишенном воображения взгляде на вещи. Весной цветение вытесняется лиственным убором, однако равно справедливым было бы утверждение, что глубокой осенью лиственный убор вытесняется пустотой. И в этот сравнительно короткий период кажущейся пустоты мы можем наблюдать удивительные вещи. Надо только найти правильный угол зрения.

Олаф Гринштейн. Чертог Менелика

Предмет 5.Резной деревянный триптих с центральной квадратной панелью, каждая сторона которой имеет длину примерно восемь сантиметров. Центральная панель закрывается двумя прямоугольными створками. На внешней стороне створок имеется резное изображение деревянного сундука, увенчанное двумя крылатыми фигурами — херувимами, — обращенными лицами друг к другу. При тщательном исследовании внешнего резного декора на фигурах херувимов можно заметить следы позолоты.

При раскрытии створок открывается взгляду икона с изображением на переднем плане худого, с обнаженной головой бородатого человека с темно-коричневой кожей. Руки у этого человека приподняты, разведены в стороны и указывают на сцены, нарисованные на обеих сторонах створок (то есть на их внутренней части). Слева мы видим выполненное в красках изображение того же сундука, что и снаружи, но с острыми желтыми конусами в верхней части, символизирующими божественный огонь, исходящий от каждого из херувимов. С правой стороны конусы заменены тремя высокими обелисками, словно каким-то образом возникшими из огня. Напряженный взгляд, большие глаза и сжатые губы сообщают человеческой фигуре на переднем плане беспокойное выражение.