Библиотека плавательного бассейна

Один из новых посетителей торопливо подошел к совершенно свободному первому ряду, который в этом тесном зальчике находился всего в нескольких футах от экрана. Зашуршали бумажные пакетики, и я увидел силуэт вошедшего: он снял пальто, аккуратно сложил его, положил на соседнее кресло и сел. Шуршание послышалось вновь, и я решил, что наверняка видел этого человека еще тогда, когда пришел в «Брутус» впервые: бойкий маленький старичок лет шестидесяти пяти сидел, завороженный фильмами, точно школьница, приглашенная на романтическую кинокартину для семейного просмотра, и, пока на экране разворачивалось действие, шуршал пакетиком с леденцовой карамелью. Наверно, он каждую неделю откладывал на этот культпоход пятерку из пенсии — и еще тридцать центов на мятные леденцы. С каким нетерпением, должно быть, ждал он этого дня! Его полная погруженность в воображаемый мир на экране была абсолютно невинной. Мог ли он вспомнить то время, когда сам вел себя так же, как эти беспечные пылкие юноши, которые сейчас обнимались и отсасывали друг у друга на сеновале? Или же всё это было символом созданного нами нового общества, способного удовлетворять любые желания?

Старик вполне довольствовался своими леденцами от кашля, мне же требовалось оральное наслаждение несколько иного рода (самым подходящим широким термином я счел жаргонное словечко «сосалки» — так в Винчестере[45] называют конфеты). Но только не от субъекта, как раз в этот момент вышедшего на разведку в задние ряды, одного из тех упитанных очкастых юных китайцев, которые — наряду со свободными до вечера коммерсантами и довольно известными преподавателями из «Оксбриджа» — частенько наведывались в подобные заведения и с надеждой носились от ряда к ряду, причем так упорно, что время от времени все-таки добивались своего.

Человеку, сидевшему в конце ряда, пришлось привстать, и я понял, что следующим получателем восточных авансов суждено стать мне. Мальчишка сел рядом, и, хотя я, прикрыв хуй ладонью, продолжал смотреть на экран, нетрудно было догадаться, что он буравит меня взглядом, пытаясь различить в темноте лицо. Я почувствовал его дыхание у себя на щеке. Потом он надавил своим плечом на мое. Я решительно взял себя в руки и наклонился вбок, в сторону свободного места. Мальчишка развалился в кресле, широко расставив ноги и прижавшись одной к моему бедру.

— Перестань, пожалуйста, — прошептал я, сочтя, что просьба, высказанная без обиняков, возымеет действие. Одновременно я неловко скрестил ноги — прищемив себе яйца, — и тем самым подчеркнул, что приставать ко мне бесполезно. А в это время мальчишка, раньше таскавший мешки, засовывал палец приятелю в жопу, смачивал слюной свой большой хуй с округлой головкой и готовился к неминуемому проникновению. Когда он прижался залупой к сверкающему чистотой сфинктеру партнера, показанному потрясающим крупным планом, почти во весь экран, я почувствовал, как за спинкой кресла движется рука соседа и мгновение спустя на мой конец уверенно опускается ладонь. Я не шевельнулся, но, сознавая, какой силой обладает на этом тайном сборище слово, громко и твердо сказал:

— Еще раз до меня дотронешься — шею сверну.

Двое или трое оглянулись, в другом конце зала кто-то протяжно охнул тоскливым тоном оскорбленной невинности, характерным исключительно для гомосексуалистов, цепкие щупальца отдернулись, и спустя несколько секунд, соответствовавших, очевидно, некоему странному представлению о сохранении достоинства, отвергнутый ухажер ретировался, заработав крепкое словцо от человека в конце ряда — тот снова вынужден был встать, пытаясь при этом скрыть свою эрекцию.

Обрадованный тем, что сумел стать хозяином положения, я вновь расслабился и развалился в кресле. Мальчишка со знанием дела кончил на лицо партнеру, и тот выглядел просто прелестно: капельки и струйки спермы размазались по векам, носу и разомкнутым пухлым губам. Тут же, внезапно, начался другой фильм. С полдюжины мальчишек вошли в раздевалку, в тот же миг открылась дверь, ведущая на лестницу, и в глубокой тени возникла фигура, показавшаяся мне привлекательной. Это был парень, с виду похожий на спортсмена, с чем-то вроде сумки в руке. Он остановился в нерешительности, и тогда я задумал воздействовать на него посредством своих телепатических способностей. С минуту бедняга сопротивлялся… но это было бесполезно. Парень неуверенно направился к задним рядам, ощупью миновал коммерсанта (я услышал, как он извиняется) и сел через кресло от меня, поставив сумку на сиденье между нами.

Немного выждав, я отчетливо услышал, как он — словно от удивления и вожделения — сглотнул слюну: мальчишки разделись, и мы и ахнуть не успели, как один из них уже дрочил под душем. Почему-то я пришел к выводу, что парень впервые оказался в подобном заведении, и вспомнил, с каким восторгом смотрится первый порнофильм. «Господи! Они же делают это взаправду», — подумал я тогда, потрясенный тем, что актеры, видимо, искренне занимаются сексом ради удовольствия, и тем, как невинно выглядит всё происходящее.