Бич Божий

На перекрёстке Анемодулион гунна куда больше заинтересовала монументальная четырёхсторонняя арка с флюгером наверху. Эдеко с изумлением наблюдал, как орёл указывал разные направления ветра. Ну и глупцы! Только римлянам могла понадобиться игрушка, говорящая, откуда дует ветер.

Бигилас также показал ему мосты и каналы под арками, назвав их акведуками. Эдеко вновь подивился тому, зачем римляне построили новые реки, вместо того чтобы жить на берегах одной. Мать-земля даёт людям всё необходимое, однако римляне, не щадя жизни, трудятся и умножают дары природы. По мере того как они двигались к вершине полуострова, дома, дворцы и монументы становились всё величественнее, а шум всё громче. Лязг, доносившийся с медеплавилен, напоминал сильный град в степи, а вой мраморных пил был почти невыносим. На Эдеко произвели приятное впечатление лишь ворота ипподрома. За ними виднелась песчаная площадь, окружённая огромной овальной трибуной с бесконечными ступенями.

— Что это?

— Место, где устраивают игры и бега на колесницах, — ответил Бигилас. — Во время состязаний здесь собираются восемьдесят тысяч зрителей. Вы видите эти шарфы и ленты? Это наши фракции: зелёные — для простолюдинов и синие — для знати. На ипподроме кипят страсти, участники соперничают, держат пари. Иногда дело даже доходит до драк и резни.

— Из-за чего?

— Из-за того, кто победит в игре.

Так вот как они тратят свои силы: играют в войну! Нет чтобы воевать по-настоящему.

И тут они приблизились к дворцу Хризафия.

* * *

Первый министр Восточной Римской империи жил как и все, занимавшие столь привилегированное положение, в соответствии со своими причудами, страхами и жёсткими, трезвыми расчётами. Подобно многим в эту новую эру римского правления, Хризафий был евнухом. Благодаря службе с юных лет и покровительству красавицы жёны императора Аэлии — а оно стало возможным только для кастрата — он сделал блестящую карьеру и, по мнению некоторых придворных, был теперь могущественнее самого императора. Почему бы и нет? Наблюдая всю жизнь за хитрыми женскими уловками, министр давно пришёл к выводу, что отсутствие яиц нисколько не мешает храбрости и способствует ясности ума. Император Феодосий был вполне нормальным, полноценным мужчиной, но неудачливым генералом и не умел как следует вести переговоры. Он всю жизнь находился под сильным влиянием своей старшей сестры, женщины, столь уверенной в должном порядке вещей, что она презрела зов плоти и посвятила себя служению Господу. Подданные уважали Пульхерию за чистоту и набожность, но побаивались её сурового нрава. Они знали, как жестоко она может отомстить любому противнику. Иными словами, Пульхерия была полной противоположностью бестолковой и распутной сестре императора Запада — Гонории. По слухам, эту дурочку застали в постели с её собственным слугой! Если бы только Пульхерия могла выказать подобную слабость! Но нет, казалось, плотские соблазны были безынтересны ей в той же мере, что и самому Хризафию, и потому она внушала первому министру всё большие опасения.

Первым делом Пульхерия постаралась избавиться от очаровательной Аэлии и, обвинив жену брата в супружеской измене, отправила её в позорную ссылку в Иудею. Хризафий едва избежал наказания в связи с этим скандалом, ведь как-никак Аэлия была его покровительницей. Однако умение вести переговоры сделало его незаменимым придворным, а кастрация стала неоспоримым доказательством его непричастности к подобного рода делам, так что даже Пульхерии не удалось сместить его с высокого поста. Тем не менее их силы были равны, и Хризафий, в свою очередь, не смог убедить императора в том, что показная праведность его сестры — всего лишь маска, скрывающая её подлинную сущность, исполненную злобы и зависти.