Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств

Ведь теперь я другой человек. Внутри меня живет этот звук. Если в «Ом» вибрирует правда, мое сердце должно на это отреагировать. Наверняка мои результаты изменились. Может, дать еще один шанс этому устройству? Или мне? Я подсоединился к аппарату и сразу же устремил взгляд на кривую, которая с момента моей последней попытки совсем не изменилась. Изображение на экране напоминало лихорадочные зигзаги тяжело больного человека. А ведь я уже таким человеком не был, я находился на пути выздоровления, на пути поиска сердца. Моего сердца! Но смогу ли я когда-нибудь охватить его своим разумом? Честно говоря, в это уже не верилось. Я вынужден был принять, что с одним лишь разумом далеко не уйдешь. Я долго рассматривал экран и шаловливую кривую. Я больше не злился. Она просто была, и я принял ее такой, какая она есть. Я сделал глубокий вдох и начал дышать осознанно.

Очень тихо вначале, едва слышно. С каждым выдохом из глубины вырывался звук. Хрупкое, нежное «Ом». На слух звук казался очень уязвимым. Стыдливый голос души, выражающий все то, что я ощущал в тот момент. Я поддался ему, я больше не хотел с помощью медитации насильно вписывать ритм сердца в определенную кривую. В этом звуке слышалась печаль и долго копившаяся боль. Но также и свобода – возможность, наконец, все это выпустить. С каждым выдохом я отпускал немного больше, и «Ом» рос сам по себе. Я бы не сказал, что я его производил или – тем более – что я его пел. Он просто был.

А потом произошло чудо: сердечная кривая изменилась прямо у меня на глазах. Поначалу я не поверил. Но это была не галлюцинация. Как по волшебству, нервные резкие царапины превратились в легкую волну. За ней последовала другая. Мое сердце проделало много маленьких волн. Оно расслабилось, а я – вместе с ним. Возможно, впервые за несколько десятков лет. Линии на экране даровали мне безграничное утешение. Было трогательно лицезреть на мониторе гармоничную кривую своего сердцебиения.

Все мысли испарились. Я прислушивался только к своему голосу и дыханию. Переживания сменяли друг друга, а с ними менялся и звук. Поначалу это была благодарность и радость, спустя какое-то время их сменило сочувствие к самому себе. Когда я в последний раз сочувствовал себе? Не могу вспомнить. Всю жизнь я управлял, распоряжался собой как чиновник. В какой-то момент все чувства ушли, уступив место глубокому покою. Я находился в созвучии с самим собой и с миром. Мое сердце разговаривало со мной, а я отвечал ему: «Ом». Меня никто не слышал. Никто не видел. Я был один и очень далеко от дома. Однако еще никогда я не чувствовал себя как дома в этом звуке, звуке мира, как еще называют этот священный слог. Любое существование – это звук. Физики давно доказали, что вся вселенная основана на вибрациях. И на экране вибрировала гармоничная, округлая и слаженная кривая. Теория воплощения перестала быть концепцией и превратилась в реальность.

Мудрость из самого сердца

Я наблюдал за коллегами из кардиохирургии. Интересно, они тоже иногда занимаются такой ересью, как я? Я все еще принадлежу тому кругу или уже отошел от истинной веры в обыкновенный насос? Имею ли я право об этом говорить? Как они отреагируют, если узнают, что в номере нью-йоркской гостиницы я распевал «Ом»? Что теперь я все чаще встречаюсь с людьми, которые исследуют свое внутреннее сердце без скальпеля, не проливая ни капли крови? Чтобы добиться ясности, нужно их об этом спросить. Вначале я обратился к милейшей медсестре из операционной, которой я всецело доверял и у которой, как я полагал, сердце находилось в нужном месте.

– Скажи, – спросил я ее в нашей общей кухне за чашечкой кофе, – любовь ведь чувствуют сердцем?

Она не ответила и продолжила размешивать в чашке сахар. Может, вопрос показался ей слишком личным?