Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств

С этого момента все подчинено давно отрепетированной хореографии. Медбрат из операционной, Клаус, с легким нажатием вкладывает скальпель в мою раскрытую ладонь, а я не свожу взгляда с нарисованной линии разреза между ребрами. Я Клауса не вижу, потому что между нами стоит Юксель, а ребенок совсем крошечный. Так вложить маленький скальпель в раскрытую ладонь, чтобы он не упал на пол и чтобы хирург уверенно его сжал, тоже своего рода искусство. Клаус владеет им в совершенстве. Юксель легонько касается моего запястья и пронзительно смотрит в глаза. Тем самым он показывает, что полностью готов.

Хирурги читают по глазам, как по раскрытым книгам. Они ежедневно по несколько часов кряду смотрят в глаза, и я полагаю, что это правда – то, что наблюдала аббатиса и ученый-естествоиспытатель Хильдегарда Бингенская еще 1000 лет назад: глаза – это окно в душу. На голове у нас колпак, рот и нос закрывает маска, на теле – стерильная одежда. У хирургов очки с увеличительными стеклами, а у меня еще и фонарь на голове, похожий на фонарь шахтера, который вкалывает в темных штольнях. Время от времени мы и чувствуем себя шахтерами, и даже пациенты это подтверждают, когда говорят: «Сердце давит в груди как камень».

В операционной очень тихо. Из 5-сантиметрового разреза хлещет кровь. Я разделяю тонкую дыхательную мускулатуру между ребрами и открываю плевру, кожу легких. Крошечные крючочки в руках Юкселя, маленькие, как будто взятые из игрушечной кухни, держат разрез открытым и не позволяют краям раны сомкнуться. Я беру расширитель ребер и медленно его раскручиваю. Теперь легкое видно, и Юксель осторожно отодвигает его в сторону. Это очень опасное положение, поскольку дыхание становится еще более тяжелым. Зато открывается окно и становится виден артериальный проток. В самой глубине грудной клетки проходят многочисленные кровеносные сосуды и нервы, и существенно важно правильно их идентифицировать. Пинцетом я указываю на самые важные из них: на дугу аорты, нисходящую аорту (aorta descendens) и подключичную артерию (arteria subclavia). Юксель подтверждает их расположение и указывает на блуждающий нерв (nervus vagus), то есть на его важную ветвь, возвратный гортанный нерв (nervus laryngeus recurrens), которым нам предстоит заняться. Через блуждающий нерв сердце и мозг обмениваются сообщениями. Названная выше ветвь совершает дополнительный оборот вокруг артериального протока, расположенного рядом с сердцем, затем возвращается обратно наверх к голосовым связкам, чтобы держать их открытыми. Без этого recurrens, что можно перевести как «возвратный», мы бы разговаривали с огромным трудом и производили бы лишь хриплые звуки, потому что голосовая щель закрывалась лишь наполовину.

После того как мы с Юкселем определили анатомический ландшафт у нас перед глазами, принимаемся за работу. Нужно закрыть артериальный проток. Длина этого кровеносного сосуда из эмбриональной ткани составляет всего полсантиметра. Его стенки не эластичные и растягивающиеся, как в других артериях, а в высшей степени хрупкие и подвержены разрывам. Он создан не для того, чтобы сопровождать человека всю жизнь. Вообще-то ему следует закрыться и превратиться в артериальную связку, которую можно еще встретить и у взрослых и которую тогда называют боталлов тяж (ligamentum Botalli). Операция состоит в том, чтобы выделить артериальный проток из окружающей его соединительной ткани, обернуть двумя нитями и связать двумя узлами. В принципе, это очень просто. Если бы не его крошечные размеры и хрупкость.