Бильдерберги: перезагрузка. Новые правила игры на «великой шахматной доске»

Ежегодное послание, с которым понтифик выступает с 2015 года в развитие своей резонансной энциклики Laudato si, к социальному пафосу добавился экологический в формулировке, приемлемой для Альберта Гора и Десмонда Туту: «В некотором смысле нынешняя пандемия привела нас к новому открытию более простого и устойчивого образа жизни… “Уже сейчас мы видим, как Земля может восстановиться, если мы позволим ей отдохнуть: воздух становится чище, вода чище, а животные вернулись во многие места, откуда они ранее исчезли… Пандемия поставила нас на распутье…. Во время пандемии люди должны оценивать свое потребление энергии и другое потребление… Творение стонет” из-за “постоянного спроса на рост и бесконечного цикла производства и потребления, истощающего естественный мир.” Помимо тезисов о доступности вакцины и прощении долгов бедных стран, Франциск далее повторил накануне озвученный алармизм того же Билла Гейтса, который покровительствует самой дорогостоящей вакцине: «Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы ограничить рост глобальной средней температуры ниже порога в 1,5 °C, закрепленного в Парижском климатическом соглашении, ибо выход за его пределы окажется катастрофическим, особенно для бедных общин по всему миру”..

В тексте послания, распространенном накануне экомолитвенного дня, также утверждалось: «Постоянное загрязнение окружающей среды, непрерывное использование ископаемого топлива, интенсивная сельскохозяйственная эксплуатация и практика обезлесения поднимают температуру на планете до тревожного уровня. Рост интенсивности и частоты экстремальных погодных явлений и опустынивание подвергают суровому испытанию самых слабых из нас. Таяние ледников, нехватка воды, недостаточный уход за водными объектами и значительное присутствие пластика и микропластика в океанах также являются тревожными фактами, которые подтверждают необходимость принятия неотложных мер. Мы создали климатический кризис, который серьёзно угрожает природе и жизни, в том числе и нашей собственной» (напомним, накануне Франциск отверг местоимение «мы» в применении к Церкви). Вышеприведенный абзац, тождественный ежегодным заключениям IPCC, переходил в упование на мудрость примитивных народов: «Настало время покончить с зависимостью от ископаемых видов топлива и осуществить быстрый и решительный переход к экологически чистым видам энергии и устойчивой экономике с замкнутым циклом. Не будем также забывать о мнении коренного населения, многовековая мудрость которого может научить нас лучше жить в отношениях с окружающей средой», с анонсом темы дождевых лесов Амазонки, целостность которого находится под угрозой в повестке дня внеочередного (!) Синода епископов в Ватикане в октябре.

Нельзя сказать, чтобы Св. Престол вообще не реагировал на события, актуальные для верующих христиан, например, на пожар в соборе Нотр-Дам, взрывы в католических храмах Шри-Ланки или преобразование стамбульской Св. Софии из исторического музея в мечеть. Однако примитивные сообщества куда больше интересовали Папу Франциска, что проявилось в его участии в т. н. Амазонском синоде с ритуалом у идола языческой богини Пачамамы, матери-богини народа кечуа, которое критики интерпретировали как флирт с меньшинственным интерсекциональным феминизмом.

За плачем об индигенных племенах, страждущих от трамписта Жаира Болсонару, следовала апелляция к младому племени Греты Тунберг: «Настало время для пророческих действий, вдохновлённых молодёжью. Многие молодые люди во всём мире разочарованы обилием пустых обещаний; они громко напоминают нам о том, что блага Земли нельзя растрачивать: это дорогое наследие нужно передавать дальше. Молодёжь требует от нас правды и реальных шагов». Хотя имя Греты, вновь вышедшей на мировую сцену накануне сессии Генассамблеи ООН, в тексте не упоминалось, вышеприведенный абзац по существу сакрализует зачинательницу «прогульного движения», активизм которой Франциск лично одобрил в июне 2019 года. Эта сакрализация помещена в один риторический флакон с превознесением индигенизма и с оценкой пандемии как позитивного явления, восстанавливающего «естественный мир» (т. е.дикую природу»), и соответственно, как явления, исходящего не от «темных сил» (в Бразилии ассоциируемых с белыми угнетателями).